Терская коловерть. Книга третья.
Шрифт:
— Куда?
— Куда–нибудь подальше отсюда. Может быть, в Ардон, а может быть, в Дигору. А хочешь, уедем в Грузию? Как говорится, кривому ножу кривые ножны.
— Что ты такое говоришь? — вздохнула Млау. — Как можно уехать из дома? Бросить родных…
— Мужа стало жалко?
— Да сгори он в очаге Барастыра! — воскликнула Млау, раздувая ноздри. — Мне мать жалко, отца жалко, всех родственников и друзей жалко.
— Мне тоже жалко своих родителей. Но ведь я хочу быть с тобой. А как можно быть с тобой,
День на Реком выдался на редкость солнечный и безветренный. Над хутором струились в небо, словно струны на фандыре, дымки. Вокруг хутора насколько хватал глаз зеленела цветущая пшеница, от нее шел тонкий, удивительно приятный аромат. А в cамом хуторе пестрели праздничными одеждами хуторяне и слышались их возбужденные голоса. Сегодня Реком! Большой осетинский праздник, совпадающий с русским праздником Троицей. Сегодня нужно есть, пить, веселиться и тем самым славить бога, чтобы не оставлял своей милостью всех живущих под его могущественной дланью.
Вот толпа почетных стариков, сопровождаемая босоногой детворой, приближается к сакле Якова Хабалонова. Навстречу гостям выходит из ворот хозяин, нарядный, важный, знающий толк в старинных обрядах. Обменявшись с пришедшими приветствием, ведет их в уазагдон, где уже накрыт праздничный стол.
— Пусть бог даст нам в этом году много хлеба, чтобы его хватило на жертвы для всевышнего и на угощение гостей, — поднимает наполненный аракой рог один из стариков Дзабо Баскаев, отец сопливого Бето.
— Оммен! — степенно кивают головами остальные гости. И лишь Тимош Чайгозты криво усмехается.
— Бог–то даст, а вот твой родственник Данел придет и отнимет, — говорит он, не глядя на Дзабо.
— После родственника что–нибудь да останется, а вот если сосед в закрома доберется, то и мышиного помета не оставит, как в прошлом году у вдовы Караевой, — отпарировал реплику хуторского богача середняк Дзабо и победоносно огладил сивую бороденку.
— Это ты про кого? — вывернул глаза Тимош.
— Про того, кто в Гизели побывал [9] .
— Уж не тебя ли там видели снимающем с мертвого осла подковы?
— Нет, я отрезал у него уши.
У Тимоша задрожали губы от бешенства, слишком прозрачным был намек на его оттопыренные уши.
— Клянусь богом, я обрежу твой гадючий язык! — крикнул он, хватаясь за кинжал и бросаясь к обидчику. Но его схватили за руки, стали наперебой уговаривать:
— Постыдись, Тимош, ведь на Реком нельзя поднимать руку ни на что живое.
9
Про того, кто любит спорить (осет.).
С трудом погасив вспыхнувшую ссору
Но вот все дворы обойдены, теперь пора приняться за веселье по–настоящему. Мужчины согласно ритуалу заняли свои места на нихасе, и праздничный пир начался.
— В Ардоне, говорят, колхоз создали, «Хох» называется, — проскрипел колодезным журавлем нелюдим Бехо Алкацев после третьего пропущенного вокруг стола рога. Он и сам, как журавль, длинный, тощий, сутулый. — Весь год работают вместе, а осенью урожай делят между собой.
— Дурачье, — презрительно сплевывает Тимош Чайгозты, — один работает, другой бездельничает, а зерно, выходит, всем поровну?
— Это что, — вступает в разговор Чора. — Вы бы посмотрели что делается в Дортуевском колхозе.
— Что же там делается? — вытянули шеи остальные сотрапезники.
— Вначале деньги дали — ссуда называется. Стройте, мол, конюшню для лошадей. А когда конюшня была готова, приехали из города начальники и коновала с собой привезли.
— Зачем? — насторожились слушатели.
— Чтобы мужчин выхолостить и в конюшню вместо лошадей поставить. Теперь сено жрут и землю пашут.
— Клянусь Барастыром, такого я еще не слышал, — покрутил головой Тимош. — Неужели всех мужчин без разбора?
Чора сощурил и без того узкие глаза:
— Зачем всех? Не всех, а только богатых. Они толстые и сильные, хорошо их в плуг запрягать.
Все так и покатились от хохота. А Тимош обиженно отвернулся от насмешника.
— Чора, а ты пойдешь в колхоз, когда Данел организует его в Джикаеве? — обратился к старому бобылю Коста Татаров, черкеска на котором по–прежнему пестрит бесчисленными заплатами.
— Пойду, — не моргнув глазом, ответил Чора. — Я ведь не богач и у меня нет красивой жены.
— А при чем тут красивая жена? — навострил уши сидящий в сторонке сопливый Вето.
— Да видишь ли, в колхозе красивых жен отбирают у некрасивых мужей и отдают их стройным и сильным мужчинам.
— А куда же некрасивых мужей?
— На конюшню.
Снова над нихасом взорвался смех.
— Ха–ха–ха! Клянусь небом, Дзабо Баскаев теперь не дождется внуков, — затрясся от хохота Тимош и одним духом опорожнил чашу с пивом.
— Это почему же? — насупился Дзабо.
— Да потому что твою невестку отдадут Асланбеку Караеву или Дудару Плиеву — они самые красивые джигиты в хуторе.