Тевтонский крест
Шрифт:
– Немцы? – Бурцев настороженно огляделся.
– Без своих летящих гондол немцы доберутся сюда не скоро. Они ведь еще не стали полновластными хозяевами этого города. А вот люди дожа...
Бурцев еще раз посмотрел вокруг. Окна и двери домов – закрыты. Вокруг – ни души. Напуганные стрельбой улочки замерли в тревожном ожидании. Только его дружинники бродили среди трупов – ребята подбирали венецианское оружие, да Ядвига хлопотала возле Збыслава. Здоровяк-литвин уже пришел в себя. Ощупывает шишку на затылке, что-то
– А что люди дожа, Джеймс? Кондотьер – вон он лежит, его молодчики разбежалась.
– Они вернутся... – заверил одноглазый убийца. – С новым предводителем вернутся, и довольно скоро.
– Думаешь? – Бурцев глянул в лицо, перетянутое мокрой черной повязкой.
– Уверен.
Кажется, брави знал, о чем говорит. Он вообще много чего знал, этот наемник. Только не особенно спешил делиться своими познаниями. До сих пор Бурцев вынужден был мириться с таким положением дел. Но теперь... нет, теперь этот номер не пройдет.
– Джеймс, а, похоже, тебя сегодня кинули по-крупному.
– Что? Кинули?
– Предали, говорю, тебя синьор Типоло и его гвардейцы. Отныне ты в одной гондоле с нами. Это во-первых. Во-вторых, ты мой должник. Если бы я не предупредил тебя, в твоей спине было бы сейчас две дыры размером с копейный наконечник.
– К чему ты клонишь? – Глаз Джезмонда Одноглазого чуть прищурился.
– Я хочу знать то, что известно тебе. Пришла пора объясниться до конца, Джеймс.
Брави медлил с ответом совсем недолго. Но заминка все же была очевидна.
– Ладно, давай объяснимся. Только быстро. Что именно тебя интересует?
– Почему люди дожа прибыли сюда с веревками? Почему начали вязать нас, даже не попытавшись договориться? Ты утверждал, будто мы нужны синьору Типоло как союзники. Но до сих пор я считал, что союзников встречают иначе. Или в Венеции так принято?
– Сознаюсь, я гм-м... несколько исказил факты. Чтобы не нервировать тебя и твоих друзей раньше времени. Дож, действительно, весьма заинтересован в союзе с любыми силами, которые представляют опасность для ордена Святой Марии и особенно – для Хранителей Гроба...
– Но?
– Но прежде чем вступить в контакт, синьор Типоло намерен досконально изучить потенциального союзника. Дож – разумный политик, он не любит неожиданностей и неопределенности. С отцом Бенедиктом и Хранителями Гроба синьор Типоло уже обжегся. Больше не желает.
– Ну и изучал бы себе на здоровье! Зачем вязать-то сразу?! Что, нельзя было просто побеседовать? Сели бы, выпили по бокальчику венецианского винца, как цивилизованные люди. Пообщались бы по душам. Задал бы твой синьор Типоло мучащие его вопросы, мы бы ответили...
– И вы бы сказали всю правду? Не будь наивным. Пленники под пытками расскажут больше, чем поведают по доброй воле
– А вот один наш общий знакомый, – Бурцев указал взглядом на труп кондотьера, – говорил, будто дож больше не является полновластным хозяином своих тюрем.
– Это ложь, рассчитанная на тевтонов и Хранителей. От нижних этажей Поццы и до свинцовых крыш Пьомби любое слово синьора Типоло – закон.
– Что ж, охотно верю. Но если дож задумал бросить нас в свои застенки и подвергнуть пыткам, как после этого он намеревался заключать с нами же союз против немцев?
– Не с вами. На самом деле замысел был такой. Сначала вытянуть из вас информацию: кто и почему угрожает могущественным Хранителям Гроба в далеких Новгородских землях. А уже потом – имея на руках все козыри – вступать в переговоры с силой, которую вы представляете.
Бурцев невольно улыбнулся. Вот бы удивился дож-интриган, узнай, что никакой такой загадочной «силы» нет и в помине!
– Ваша же участь, увы, была предрешена заранее, – спокойно продолжал Джеймс. – Вы бы просто исчезли. Без следа. Ну, или, может быть, ваши тела всплыли бы в каком-нибудь из городских каналов. Тот, кто после этого пожелает выяснить правду, узнает, что вы находились в крепости Санта-Тринита – в плену у тевтонов и Хранителей Гроба. Тот же, кто станет копать глубже, выяснит, что вас у отца Бенедикта похитили «заговорщики» из Венецианского Сената. Те самые, что предварительно выкрали и кольцо дожа. А синьор Типоло окажется ни при чем.
– Хорошо, другой вопрос. Почему кондотьер изменил место встречи, не поставив тебя в известность? Почему мы так и не доплыли до Греховного кладбища? И почему, наконец, тебя самого хотели убить? Есть соображения на этот счет?
– О, да. Теперь есть. Моя смерть тоже была задумана с самого начала.
– Ты слишком много знал?
– Сверх всякой меры. По сути, я единственный человек во всей этой истории, не преданный с потрохами синьору Типоло. Я работал за деньги, а значит, за деньги мог бы выдать тайну дожа Хранителям Гроба.
Глава 35
Бурцев усмехнулся:
– Вообще-то, эта логика не лишена здравого смысла.
– Возможно. Но, наверное, дело не только в этом. Мой труп удобно предъявить в качестве доказательства.
– Доказательства чего?
– Что люди дожа напали на след заговорщиков и убийц отца Бенедикта и что синьор Типоло находится на стороне Хранителей Гроба. Меня бы опознала стража Санта-Тринита. Немцам объявили бы, что Джезмонд Одноглазый не пожелал сдаваться и при аресте погиб в схватке с городской стражей. Так что труп брави – хороший козырь в этой игре. Труп лишнего не скажет, но при этом скажет достаточно.