Тевтонский крест
Шрифт:
Красотка брюнетка сверкнула очами на мужа. Джузеппе вжал голову в плечи.
– Бенвенутто этот...
– О, мерзавец! О, подлец! О, негодяй! – поспешно вскричал Джузеппе. – Прости, прости, милая, что меня не оказалось рядом. Хотя, конечно же, нет мне прощения... Как? Как я мог?! Но ты все равно прости... Ведь я же и понятия не имел о том, что... ты... такая... ну... ореол святости. Зато теперь я знаю. Все знаю. И теперь у нас все, все изменится. Обязательно изменится...
Купец не сводил с жены умоляющих
– Своими серенадами Бенвенутто не дал даже помолиться на ночь, – пожаловалась венецианка.
– Ну, это совсем напрасно, – хмыкнул Бурцев.
И добавил назидательно:
– Всегда, слышишь, всегда... молись... на ночь... Дездемона. Так, на всякий случай. Авось пригодится.
Она медлила, она не уходила:
– Только знаете, синьоры... Столько пережито. Мне теперь будет страшно одной.
Джузеппе с готовностью подскочил к жене. Купца, однако, даже не удостоили взглядом.
– Может быть, вы, синьор Базилио...
Карие глазки заблестели. На щеках венецианки заиграл румянец.
– Я? Что я?
– Вы такой большой, сильный, надежный. Вы сопроводите меня к спальне, синьор?
В голосе Дездемоны слышалось нежное воркование. Многообещающее воркование просыпающейся страсти. Ну вот... Все-таки оно начинается! Захотелось-таки купеческой женушке прислониться к крепкому мужскому плечу, а не к рыхлой разжиревшей «подушке» супруга-хряка. Как там говорила Дездемона, пряча их оружие под кровать? «Не так скоро, синьоры...» А «не так скоро» – это не значит «никогда».
Бурцев вздохнул. И чего средневековые дамочки к нему так липнут? Нет, Дездемона, конечно, весьма мила и к тому же вроде как спасла им с Гаврилой жизнь. Однако припомнился печальный кульмский опыт с Ядвигой. Не, ну его в баню. Не сейчас. Сейчас Аделаида в беде, а он вроде как занят ее поисками. Не самое, в общем, лучшее время для интрижек. Да и какого хрена, в конце-то концов?! Не на одном же Василии Бурцеве свет клином сошелся! Жизнь Дездемона спасала не только ему, а Алексич у нас – парень свободный. И видный к тому же. И тоже большой, сильный, надежный. Вот ему и карты в руки.
– Гаврила, будь любезен, проводи ореол святости до опочивальни, – попросил он новгородца по-русски.
И добавил на немецком:
– Синьора, прошу меня простить, но мне еще следует обсудить некоторые деловые вопросы с вашим мужем.
– Деловые? – разочарованно протянула Дездемона.
Глаза венецианки потускнели. «И ты тоже, Брут?» – говорили карие глаза.
Брюнетка печально вздохнула. Рассеянно кивнула на прощание. Вышла. Гаврила, неуклюже переваливаясь и глуповато улыбаясь, последовал за ней. Кто знает, может, у этих двоих что-нибудь и получится.
Муженек Дездемоны умиленно смотрел им вслед. Любовался отстраненно и восхищенно – как художник своим лучшим шедевром.
Едва закрылась дверь, Джузеппе повернулся
– Вы заметили, синьор Базилио, какие у нее волосы? Бесподобные волосы! Прекрасные волосы!
– Угу, – угрюмо согласился Бурцев. Он вяло дожевывал последний кусочек самодельной пиццы. Волосы Дездемоны, в самом деле, были хороши.
– Это от мочи, – гордо объявил Джузеппе.
Бурцев поперхнулся:
– От чег-о-о?
– Львиная моча! – пояснил купец. – Дездемона моет ею голову.
Ох, ничего ж себе! Так вот в чем заключается секрет блестящих шелковистых локонов милой брюнеточки! Шампуньчик, однако! Кто бы мог подумать?! Бурцев искренне порадовался, что не пошел в спальню красавицы. Как-то не очень теперь хотелось запускать нос в роскошную черную гриву Дездемоны.
– А вы знаете, синьор Базилио, как трудно сейчас достать настоящую львиную мочу? Знаете, сколько она стоит?
Бурцев не знал, да, собственно, и не желал знать. Его не интересовало даже, как этот торгаш отличает настоящую львиную урину от какой-нибудь левой подделки. Бр-р-р! Ну то есть совершенно не интересовало. Недожеванный кусок пиццы Бурцев выплюнул – пока не стошнило на фиг. Ну и разговорчики за столом! Ну, блин, и городок помешанных! Кругом львы с крылышками, а местные красавицы даже волосы моют львиной мочой... Уринотерапия, мля!
– А зеркало? – продолжал Джузеппе. – Вы видели зеркало в спальне Дездемоны? Не абы какое – стеклянное зеркало. Это ж целое состояние! За такое во Франции дают шестьдесят восемь тысяч ливров! Громадная сумма!
О том, что зеркало – подарок Бенвенутто, Джузеппе почему-то решил не упоминать.
– А платья?! – все распалялся купец. – Вы знаете, сколько у Дездемоны платьев, синьор Базилио? Уйма! Вороха платьев. Я ни в чем, совершенно ни в чем не отказываю своей обожаемой.
Интересно, к чему клонит Джузеппе-благодетель?
Вскоре выяснилось к чему.
Глава 47
– Видите ли, синьор Базилио, содержать жену в наше время очень накладно, – осторожно закинул удочку купец. – А жену, овеянную к тому же ореолом святости, – накладно втройне. Но я искренне желаю выполнить любой ее каприз. Только для этого...
Выразительное молчание, угодливая улыбочка, маленькие глазки, превратившиеся в хитрые щелочки поуже Сыма Цзяновых...
– ...Для этого потребуются новые расходы. А где бедному купцу взять столько денег на зеркала и наряды?
– И на львиную мочу, – машинально вставил Бурцев.
Причитания Джузеппе начинали его забавлять.
– И на нее тоже! Как без нее-то!
– Ну, и чего же ты хочешь, дружок?
– Я не смею ничего хотеть или просить, синьор Базилио. Я всего лишь скромный грешный купец, едва сводящий концы с концами...