Тевтонский крест
Шрифт:
Она носилась вокруг гостей с удвоенной энергией, но по-прежнему без особого толка. За кухонными хлопотами их и застало нежданное возращение хозяина дома.
Глухие удары (судя по всему, на этот раз в запертую дверь особняка били увесистым сапогом) вопли и визг...
Гостеприимная брюнетка скисла:
– Скузи[147], синьоры, кажется, явился мой благоверный.
– Так, может, его тоже того? – предложил Бурцев, изображая пинок под зад.
– Не нужно, – печально вздохнула венецианка. – Джузеппе – не Бенвенутто. Ему плевать на унижение. Если его вышвырнуть,
– Ну, это смотря как вышвырнуть, – задумчиво заметил Бурцев.
– Грацие, синьор Базилио, но все же я утихомирю Джузеппе сама. Не впервой – справлюсь. Будет, правда, очень громко, но прошу вас не вмешиваться. Пэр фаворэ[148]. Неоценимую помощь вы мне уже оказали. Остальное – наши внутрисемейные дела. Теперь моя очередь сражаться, синьоры.
Дездемона поднялась, Дездемона подобралась... Это была уже не расстроенная возвращением деспота-супруга домохозяйка, а львица, готовившаяся к нешуточной схватке. Бойцовский блеск в глазах. Стремительная походка, сжатые кулачки... Да, дамочка настроена решительно! Венецианка отправилась отпирать дверь.
А потом, и в самом деле, стало громко. Очень громко, как и предупреждала Дездемона. Судя по всему, внизу, на первом этаже, разыгрывалась типичная итальянская семейная ссора с брызганьем слюной, размахиванием руками и швырянием подручных предметов. Бывший омоновец и новгородский сотник получили возможность пополнить словарный запас забористыми итальянскими ругательствами.
– Батона![149] – визжал Джузеппе.
– Порко канне![150] – кричала Дездемона.
– Канья![151] – надрывался Джузеппе.
– Фильо ди путана![152] – не сдавалась Дездемона.
– Пуцца![153] – вопил Джузеппе.
– Бастарда![154] – орала Дездемона.
Бурцев с Гаврилой переглянулись. Неловко было...
– Чего они там так долго-то, воевода?
– Тешутся «милые», – пожал плечами Бурцев.
Распахнулась дверь. Вслед за волной брани и лавой ругательств, в трапезную ввалились взбешенные супруги.
И все мигом стихло: Джузеппе остолбенел при виде незнакомцев. Дездемона тоже умолкла. То ли выпустила весь пар, то ли сделала паузу перед решающим натиском.
Тишину нарушала только хриплая одышка венецианского купца. Бурцев с любопытством смотрел на главу семейства. Джузеппе был маленьким – ненамного выше жены, но толстеньким, даже, скорее уж, откровенно жирным человечком с напрочь отсутствующей шеей, с тремя подбородками, оную заменяющими, с мясистым носом и с шустрыми свинячьими глазками на обрюзгшем лице. Самыми, пожалуй, яркими чертами этой невыразительной физиономии являлись четыре багровые царапины, прошедшие в опасной близости от глаз. Память о недавней схватке с красавицей женой и достойная плата за следы, оставленные «неправильным Отелло» на шее Дездемоны...
Глава 43
– Гутен таг! – невозмутимо поздоровался Бурцев с хозяином дома.
– Сальве[155], – машинально отозвался тот.
Однако тут же спохватился, погрозил кулаком.
– Может, хотя бы вы мне объясните, синьоры, что тут происходит?! Почему от меня, как от прокаженного, шарахается сын синьора Моро?! Почему он перепачкан в помоях? Почему под моей дверью в куче отбросов валяется его бесчувственный слуга?! И что за немцы хозяйничают в моем доме-е-е?!
Голос купца вновь сорвался на визг. Тыча маленькими пухлыми пальцами то в Бурцева, то в озадаченного Гаврилу, «Отелло» надвигался, как танк. Хм, не всех немцев тут, похоже, боялись.
Дездемона попыталась оттащить супруга от гостей. Взбешенный Джузеппе немедленно потянул растопыренные пальцы-колбаски к жене.
Да, их просили не вмешиваться, но когда дело дошло до рукопашной... В принципе, шансы у супругов были примерно равны: заплывший жиром неповоротливый Джузеппе брал массой, юркая Дездемона – ловкостью и подвижностью. И все же драться с женщиной нехорошо. Бурцев аккуратно, но достаточно доходчиво объяснил это венецианскому торгашу. Торгаш отлетел к стене. Привстал, охая. Гаврила добавил. А уж после этого беднягу пришлось долго поливать водой, чтобы привести в чувство.
Поднявшись минут через десять с мокрого пола, стенающий Джузеппе выглядел человеком, хорошо усвоившим урок. Фингал под глазом, красное, распухшее до неимоверных размеров ухо...
В драку он больше не лез. Бурцев даже невольно посочувствовал мужичку. Имелись все основания полагать, что от серьезных травм, продолжительной комы, а возможно, и летальных последствий Джузеппе спасла лишь солидная жировая прослойка, немного смягчившая удар Алексича.
– Кто вы такие? – всхлипнул побитый муж. – Откуда вы вообще тут взялись?
– Это Базилио и Габриэло, если по-нашему, по-итальянски, – поспешила ответить за гостей Дездемона. – Они... они...
– А почему говорят по-немецки? С немецкого купеческого подворья, что ли?
Нужно было срочно закреплять достигнутый успех.
– Нет. Из замка Санта-Тринита, – сверкнул глазами Бурцев. – От Хранителей Гроба.
В наступившей тишине стук выкладываемого на стол «вальтера» прозвучал особенно зловеще.
Это снова сработало безотказно. От стола в ужасе отшатнулась даже Дездемона. А уж на Джузеппе упоминание о Хранителях и грозный вид пистолета произвели такое же впечатление, как давеча на Бенвенутто. Несчастный купец задрожал. Одутловатое лицо дернулось и расплылось в приторной улыбке. Джузеппе на глазах становился самой любезностью.
– О синьоры! Для меня такая честь! Прошу не гневаться! Ваша одежда ввела меня в заблуждение...
– Конспирация! – Бурцев с ненавистью глянул на свои «колготки».
– О, да, конечно! Я понимаю.
Невооруженным глазом видно было, что хозяин дома ни хрена не понимает.
– Послушай, Джузеппе, – перебил его Бурцев. – Сначала я хочу... все Хранители Гроба хотят, чтобы ты раз и навсегда уяснил одну простую вещь. И впредь не будем больше возвращаться к этому вопросу.
– Я весь внимание, синьор м-м-м Базилио...