The Beginning of the End
Шрифт:
Потом Синухет ушел, посоветовав Белле лечь поспать со всеми. Она послушалась. Сердце говорило ей, что в доме наступило затишье.
Вечером она навестила Реннефера и была рада видеть, что верный слуга поправляется. Белла пощупала его лоб, теперь прохладный и влажный, и настояла на том, чтобы самой сменить повязку.
Реннефер улыбнулся, когда она стала промокать рану тряпицей.
– Ты добрая госпожа, - сказал египтянин.
– Добрее, чем наша хозяйка. Но то, что ты здесь, -
Белла кончила бинтовать и крепко связала концы льняных полос. Потом ее руки опустились на колени. Несмотря на то, что сделал для нее Реннефер, его теперешние слова больно ранили англичанку.
– Так было бы лучше, если бы меня убили?..
Он уже не первый здесь говорил ей такое. Белла Линдсей - настоящая Госпожа Хаоса, древние люди умели давать меткие и справедливые названия.
– Было бы лучше, если бы ты у нас совсем не появлялась, - серьезно ответил Реннефер.
– Но мой хозяин не мог противиться твоей богине. Теперь уже ничего не изменить.
Он поцеловал Белле руку, точно извиняясь.
– Надеюсь, в Ипет-Исут тебе будет спокойно.
***
Больше покушения не повторялись, но весь дом жил в напряжении. Все слуги-мужчины и все поселяне под властью Синухета были настороже. И люди вздохнули с облегчением, когда из Уасета пришло приглашение и Белла начала собираться в дорогу.
Они с Синухетом тревожились за малыша, но Хаи был здоровым ребенком. Ему предстояло выдержать только одно долгое путешествие по реке, а потом ничто не помешает ему спокойно расти.
Белла вспоминала, какой божественной безмятежностью был напоен воздух главного храма Та-Кемет, несмотря на коварство его служителей. К своему удивлению, она опять начала тосковать по этому месту. Или причиной была Тамин? Может быть, это Тамин околдовала и Беллу, и Синухета, гипнотизировала их?
Синухет говорил о жрецах с недоверием и самого великого Амона не любил; и, однако же, почти сразу пошел на поводу у жены брата…
Но теперь уже поздно. И Белле очень хотелось увидеться со старшим сыном, который стал таким взрослым. Наверное, совсем позабыл ее уроки английского!
Тамин приехала за день до отправления, почти неожиданно для всех, - в собственной новенькой ладье, украшенной изображением солнечного диска. Она была в синем парике, и в синем же, точно траурном, калазирисе. Но тонкую талию перетягивал золотой пояс с кистями, и своеобразную строгую красоту жрицы оттеняли золотой обруч-ожерелье и браслеты выше локтей.
Белла не скрывала своего изумления. Конечно, Тамин просили проводить ее в город, но они уже не ждали, что поглощенная своими обязанностями жрица откликнется на просьбу!
– Ты приехала, госпожа!
– воскликнула Белла, стоя у калитки, когда Синухет и Тамин рука об руку поднялись к дому.
Тамин взяла ее за обе руки и поцеловала.
– Я посчитала, что лучше будет
– Ничего. Дорога на север легка, возвращаться будет труднее.
Она улыбнулась Белле.
– Твой рыжий сын шлет тебе свою любовь. Он уже почти забыл, как ты выглядишь.
Белла виновато и счастливо улыбнулась.
– Как я скучаю по нему!
Все трое направились в дом через сад, по дорожке, огибавшей пруд. Тамин остановилась у воды, чтобы поправить платье и золотой обруч на шее. Потом вновь повернулась к спутникам.
– Вы знаете, что скоро Сети объявит своего сына и наследника соправителем? Он устроит праздник для всего города, на котором многие смогут показать себя, - сказала жрица.
– Молодому Рамсесу тоже понадобятся преданные воины.
========== Глава 72 ==========
Белла взяла с собою Уаджет, которая должна была постоянно находиться при малыше. Эта пожилая уже египтянка была вдовой из деревни Синухета, чьи собственные двое живых сыновей давно выросли. Еще трое маленькими умерли от детских болезней.
Пока они плыли, Белла украдкой любовалась грубоватым бронзовым лицом доброй Уаджет - оно выражало кротость и довольство, какую бы работу ей ни поручили. Сравнивая свою судьбу с судьбою этой простой женщины, которая всю жизнь заботилась о чужих младенцах и почитала это за счастье, Белла понимала, насколько ей повезло, - и понимала, что была избрана не за какие-то свои редкие качества, а в соответствии с исключительным промыслом богов или тех сил, которые египтяне почитали за богов.
Однажды, когда они остановились на отдых, Белла высказала эти мысли Тамин. Они раньше всех выбрались на берег: Уаджет с мальчиком на коленях все еще сидела в лодке под тентом, в то время как Реннефер с гребцами и хозяином выгружали необходимые вещи.
Тамин, прищурившись, посмотрела на няньку, а потом сказала:
– Для простых людей Маат проста, и заключается в повиновении. Маат думает за них.
Жрица протянула руки ладонями вверх.
– На чашу весов против сердца простолюдина будет положено немного… гораздо меньше, чем против моего или твоего, и сердцу маленького человека легче будет перевесить.
Певица Амона покачала раскрытыми ладонями, потом сжала руки в кулаки и, опустив их, выразительно посмотрела на Беллу. А та еще несколько мгновений соображала, о каких весах идет речь; и наконец поняла, что Тамин подразумевает загробный суд Осириса, на котором сердце взвешивают против пера истины. Англичанке стало жутко.
– Но разве и я… - начала она.
– Теперь ты подлежишь нашим священным законам, - без тени сомнения ответила Тамин.
– Как бы ни было до твоего перемещения, теперь ты подлежишь Маат.