The Beginning of the End
Шрифт:
– Ты так каждый раз делаешь, когда мы вдвоем, - сказала она. Тут же прикусила язык, боясь, что оскорбила заносчивую египтянку.
Но Тамин лишь рассмеялась в ответ. Она провела рукой по гладкой голове.
– Я все чаще думаю, что одной тебе с некоторых пор могу открыть лицо моего Ка.
“Это душа-двойник”, - припомнила Белла.
– Почему ты пришла так рано, госпожа?
– осторожно спросила она.
Белла наконец увидела, насколько ее гостья взволнована. Тамин сжала подлокотники кресла, на которых
– Я должна была предупредить тебя о том, что забыла вчера, - сказала она.
– А это важно. Знаешь ли ты, кто берет в храмовых кладовых еду для тебя?
Белла качнула головой.
– Сеанх, мой домашний слуга, которого я сама отправила туда, - ответила Тамин, не спуская с нее глаз.
Белла ахнула, догадавшись, что имеет в виду египтянка.
– Ты думаешь, что меня могут…
Тамин пожала плечами, точно удивлялась ее идиотизму.
– Не только могут, но и, скорее всего, попытаются, когда пронюхают о тебе. Однако с такими предосторожностями это будет совсем непросто. Кладовые и кухни бога огромны, и никто не сможет предугадать выбор Сеанха… А воду в больших сосудах разносят рабы, и всем одинаково.
Певица Амона помолчала.
– Собственный дом господина - другое дело.
Белла поняла, что на покупку такого неприметного дома Тамин согласилась не только из-за любви мужа к уединению. Должно быть, богатые и влиятельные господа при дворе постоянно опасались отравления…
– Сеанх придет сегодня днем, я велела ему, - сказала Тамин.
– Ни из чьих других рук еды и вещей не принимай, понятно?
Белла благодарно кивнула.
Она подумала, что даже такое положение лучше, чем придворная жизнь, с которой хорошо знакома Тамин.
– Но ведь ты хотела сказать мне что-то еще?
– предположила англичанка. Она не решалась первой заговорить о “Книге мертвых”, но жрица поняла ее.
– Да, - сказала Тамин.
– Я видела вчера и сегодня этих двоих братьев, моего мужа и твоего господина, - ее голос упал.
– Как это было мучительно… Как похож Имхотеп на человека, которым Синухет желает видеть его! Но он совсем другой, и этого несчастный Синухет не видит!
– Что это значит?
– спросила Белла.
Жрица прикрыла глаза.
– Ты тоже не понимаешь… Жажда власти и тайного знания - это почти одно и то же, это тонкий яд, который отравляет душу и тело навсегда… У Имхотепа такое же прекрасное сердце, как у твоего господина, и даже лучше, потому что Имхотеп способен дойти до конца в любой своей страсти. Он жрец, воспитанный в жертвах богу, и он не испугается пожертвовать всем и даже самим собой, когда придет час!
Белла подумала, что Синухету в сравнении с Имхотепом, пожалуй, действительно недоставало смелости и пытливости - но для женщин, которые родили и растили его детей, это было даже лучше.
–
– Я говорила тебе вчера о черной книге… Сама я не видела ее, но догадалась по записям, которые оставлял мой муж, насколько далеко он зашел. “Книга мертвых” должна сохраняться в Хамунаптре, - тут жрица перешла не шепот.
– Однако Имхотепу давно позволено там бывать, и он научился открывать тайные ходы и избегать ловушек.
Она глядела на Беллу блестящими глазами так упорно, точно ждала от нее содействия. Англичанка некоторое время пыталась собраться с мыслями.
– Но разве Имхотеп не понимает, что может погубить свою душу?
– спросила она, выражаясь церковным языком, к которому привыкла с детства.
Тамин усмехнулась.
– Не понимает, - сказала жрица.
– Ты женщина и мать, но ты еще невинное дитя, если задаешь такие вопросы… Человек, который идет дорогой зла, однажды преображается настолько, что перестает понимать, в чем состоит его благо. Человек всегда преображается в соответствии с тем, к чему влечется его сердце.
Белла закусила губу.
– И его никак нельзя отговорить?
Тамин звонко рассмеялась.
– Отговорить? Показать, что мне известно? Нет, - жрица качнула головой.
– Моего прекрасного супруга уже нельзя отговорить. Можно только подтолкнуть его к гибели, выдав свою осведомленность, - тогда он начнет действовать…
Тамин вздохнула.
– Синухет позвал Имхотепа в гости. В деревню. Может, он хотя бы отвлечет своего брата и напомнит о том, что у него есть семья.
Белла быстро взглянула в сторону спальни. Она вспомнила о своих детях.
– А когда я смогу увидеть Сетеп-эн-Сетха?
Губы египтянки язвительно изогнулись.
– Значит, ты отказываешься мне помочь?
– произнесла Тамин.
– Мой муж способен погубить нас всех, если его не остановить! Потому что он слишком умен и ненасытен в своих поисках, как все великие, - пробормотала она, покачав головой.
Беллу наполнило раскаяние.
– Я бы помогла тебе, если бы знала, как!
– воскликнула она.
– Я еще раньше заподозрила насчет Имхотепа неладное… и пыталась поискать в кладовой у вас в доме его заметки, - призналась англичанка.
Брови Тамин взлетели.
– Так это была ты? Хотя я подозревала тебя… Я тоже искала там и нашла то, чего предпочла бы никогда не находить. После я приказала прибрать эту комнату.
Она пояснила, склонившись к Белле:
– Никто из наших слуг не умеет читать. Имхотеп ничего не сказал мне, когда я велела очистить комнату… но я должна поблагодарить тебя, чужеземка.
Белла покраснела, ощущая сразу облегчение и большую неловкость от своего вмешательства.
– Это я благодарю тебя, госпожа. Ты так вовремя пришла ко мне на помощь.