The Beginning of the End
Шрифт:
Когда ворота открылись, Тамин потребовала, чтобы им прислали носильщиков. Вскоре явились слуги в одних набедренных повязках, которые взяли узлы и сумки.
Сады Амона не обманули надежд Беллы - тени и зелени оказалось намного больше, чем в саду Синухета. Женщины шли по вымощенной плитами дорожке между кустов терновника, их накрывали перемежающиеся тени акаций, пальм и смоковниц, и Белле казалось, что они здесь одни. Потом она заметила согбенные силуэты людей вдали, которые передавали друг другу полные бадьи.
– Рабы. Они поливают
Жрица улыбнулась, видя выражение Беллы.
– Когда что-то прибавляется у тебя, это отнимается у других, - сказала египтянка.
– Такова Маат. Или в твоей стране все иначе?
Белла, забыв об осторожности, хотела горячо ответить, что в ее стране все совсем по-другому. Потом вспомнила грубых, обозленных рабочих Ист-Энда и промолчала.
– Наши рабы получают ровно столько, сколько им нужно, - сказала Тамин. И больше они это не обсуждали.
Белла заметила несколько разбросанных среди деревьев домов, кирпичных и одноэтажных, но, похоже, добротных. Они свернули с мощеной дороги на тропинку между пальм, потом повернули направо и вышли к дому, точно к жилищу лесной колдуньи из сказки. Домик был обнесен низкой глинобитной оградой, и они вошли через приоткрытую калитку. Наверное, запереться тут было нельзя…
Белла не успела даже разглядеть свое новое убежище, потому что с каменной скамейки перед домом поднялся бритоголовый мужчина в белом калазирисе, перехваченном на животе повязкой.* К удивлению Беллы, Тамин склонилась перед ним, а потом этот жрец заключил ее в объятия.
Когда они оба повернулись к ней, Белле стало ясно, что перед нею отец и дочь. Старый жрец был среднего роста - Тамин, высокая для женщины, была ростом почти с него; они походили друг на друга лицом и улыбкой, но Белле показалось, что отец Тамин добрее и не так проницателен, как его дочь.
Хотя это впечатление могло быть обманчиво.
– Это Перхор, мой достойнейший отец и покровитель, - сказала жрица.
Белла низко поклонилась.
– Ты Небет-Нун, - утвердительно произнес Перхор тихим и хриплым старческим голосом. Он слегка наклонил голову. Потом, никак не показывая своего отношения к англичанке, перевел взгляд на ребенка, которого несла Уаджет.
– Твое дитя устало. Внесите его в дом, там все готово, - сказал Перхор.
Белла догадалась, что он хочет остаться с дочерью наедине. Она сделала знак Уаджет, и они вошли, невольно робея и пригибаясь.
Дом, состоявший из четырех комнат и разделенный посередине коридором, оказался действительно уже обставлен. В спальне, куда они ступили, на полу была постелена свежая узорная циновка, на кровати чистые простыни и подголовник из слоновой кости, который использовался вместо подушки. В углу была приготовлена колыбелька. На столике горела лампа и стояла в раскрытом позолоченном ковчежце статуэтка Амона.
Белла присела на кровать.
– Дай мне ребенка, - устало улыбаясь, сказала она Уаджет.
– И вели, чтобы
Ей хотелось поскорее заместить всеведущего и всеприсущего Амона своим талисманом.
Она дала малышу грудь, и он принялся жадно сосать. Очень хотелось помыться и искупать ребенка, но Белла понимала, что с этим придется подождать.
Когда ее сумку с деревянной кошкой внесли в комнату, Белла неожиданно поняла, что убрать статуэтку Амона не посмеет. Но она не успела ничего здесь осмыслить. Когда Хаи наелся и мать передала его Уаджет, вошла Тамин.
– Ребенок спит?
– тихо спросила она.
– Засыпает, - шепотом ответила Белла.
Тамин кивнула и поманила ее наружу.
Женщины вышли и сели на скамейку, которую недавно занимал Перхор.
– Отец ушел, - сказала Тамин с оттенком грусти.
– Теперь ты и Уаджет будете жить здесь вдвоем. Ведь тебе не понадобится другая прислуга?
Белла поняла смысл вопроса-предупреждения и мотнула головой.
– А как нас будут кормить?
– Раз в два дня утром будет приходить слуга с корзиной, - ответила Тамин.
– Можешь высказывать ему свои требования, если понадобится что-нибудь еще. Но думаю, что мы позаботились обо всем.
Она обернулась на дом.
– Справа - купальня. Кухня на заднем дворе, там же отхожее место. В доме несколько больших кувшинов с водой, воду вам будут доставлять каждый день…
Тамин усмехнулась, когда Белла сухо сглотнула.
– Да, здесь не Дельта!
Потом встала.
– Я буду приходить раз в несколько дней, так что тебе не будет слишком одиноко.
Она сделала движение к калитке, и тут Белла умоляюще придержала ее за платье.
– Постой! Ты разве не отдохнешь тут с нами? Не поможешь? Ты, наверное, сама хочешь пить и выкупаться…
Тамин колебалась, словно что-то мешало ей задержаться. Может быть, мысль о муже, который ждал дома?
– Так и быть, - сказала жрица наконец.
– Я еще задержусь у тебя.
Освежившись в купальне и выпив вина с водой, они почувствовали себя гораздо лучше. Ребенок еще спал, и приятельницы смогли поговорить.
Тамин растянулась на циновке на полу, подложив под локоть подушку. Она разделась до узкой набедренной повязки и сняла парик, словно радуясь возможности расслабиться. Собственный дом, где в это время расположились Имхотеп и его старший брат, по-видимому, теперь не казался Тамин безопасным.
Жрица выслала из спальни Уаджет, и Белла заподозрила, что она хочет поделиться чем-то личным.
И ее предчувствие оправдалось.
– Я хочу поведать тебе то, что не осмеливаюсь сказать больше никому, - наконец произнесла египтянка.
– Даже моему отцу.
Она выпрямилась, стройная и почти совсем нагая, но Белла едва обратила на это внимание. Во рту у нее снова пересохло.
– Что такое?..
– Имхотеп ищет “Книгу мертвых”, - сказала Тамин.
– Вернее - я полагаю, что он уже отыскал ее.