The Beginning of the End
Шрифт:
Фэй Амир скоро научилась слиянию с бесконечностью - и могла подолгу странствовать в безмыслии… а когда возвращалась к реальности, возвращалась каждый раз изменившейся. Бог, или боги, или вселенная… всякий раз открывали ей что-то новое о себе и о мире. Порою видения, посещавшие дочь Сети Амира, ужасали ее; а порою не только ужасали.
И вот недавно, совсем недавно…
Скрипнула дверь; Фэй услышала, еще не успев уйти в себя. Руки девочки дрогнули и опустились между колен: она уже знала, кто это.
Вошел отец.
Тот, кого
– Ты что-то хотел, отец?
Имхотеп кивнул. А потом опустился на пол рядом с ней: у него такое движение получалось еще естественнее, чем у Фэй.
– Дети не знают своих отцов, и ты долго не знала меня, - медленно произнес он, испытующе глядя на дочь. Улыбнулся.
– Но и родители не знают своих детей. Пока ты еще с нами, я решил поговорить с тобой о том, что с некоторых пор смущает меня.
Фэй опустила глаза, чувствуя, что краснеет.
– Я догадываюсь, что. И ты… ты прав, потому что в этом ты не можешь ошибиться, - девочка вновь подняла сверкающий взгляд.
Имхотеп улыбнулся, неверяще и в то же время торжествующе.
– Ты - Тамин?..
– Я Фэй, твоя дочь, - девочка покраснела еще жарче.
– Но я вспомнила то, что знала о себе Тамин, певица Амона. Я могу тебе рассказать, хотя это совсем не все!
Имхотеп только кивнул, неотрывно глядя на свое дитя. И Фэй принялась рассказывать… а жрец видел все, как наяву; он соприкоснулся разумом с разумом дочери, когда она позволила.
Тамин, певица Амона, действительно направилась в Хамунаптру в день своей гибели. Она делала это уже не в первый раз… и рисковала смертельно.
Но у нее была уверенность, которая приподнимала ее над бездною страха, - благодаря дару предвидения Тамин узнала свою вероятную судьбу. Боги открыли ей, что она должна покинуть своего супруга, и очень скоро - иначе ничего из того, что может в грядущем спасти Имхотепа и ее саму, не состоится. Боги открыли ей, что она должна пойти путем, обратным пути верховного жреца Осириса; и для этого прибегнуть к заклинаниям “Книги живых” - золотой книги Амона-Ра. Тамин живой спустится в Дуат.
Тамин неоднократно задумывалась о том, что рассказала ей подруга, светловолосая северянка из будущего. И жрице все больше хотелось последовать за Небет-Нун и своим мужем, когда придет час… но она знала, что это неосуществимо.
Однако Тамин было предсказано, что она все же последует за Имхотепом - совсем не так, как полагала сама.
И как она сможет найти помощь во враждебном мире, не зная даже языка?..
“Ты найдешь спасение в доме своего мужа”, - такие слова однажды приснились ей после долгой молитвы; и Тамин поняла, что это касается будущего. Когда она перенесется туда, Имхотеп сразу встретится с Тамин и поможет ей!..
И в этом пророческом сне Тамин впервые увидела золотую
Несколько раз, навещая в Городе мертвых свою мать, Тамин обходила нужный участок подземного лабиринта. Ее сопровождал почтительный жрец Ка, который не заподозрил никакого злого умысла. Тамин, со своей великолепной памятью и чутьем, быстро научилась обходить ловушки. И выучила дорогу к статуе Хора.
Более того - она нашла дорогу в потаенный зал, который располагался немного ниже статуи. Там стоял жертвенный стол и открывался вход в Дуат. Обыкновенно эта дверь выглядела как бассейн с гнилой водой.
И когда день настал, Тамин решила - она спустится в подземный лабиринт и откроет тайник. Если золотая книга действительно сохраняется там, это будет последним, что певица Амона совершит на земле!
Как и много раз раньше, Тамин переплыла на лодке реку и направилась в Хамунаптру. Прежде она брала носильщиков, спасаясь от палящей жары; теперь же шла одна и пешком. Тамин захватила котомку со снедью и водой, и эта полотняная сумка, висевшая на плече, успокоительно постукивала ее по боку.
Зачем ей эти припасы?.. На случай, если ничего не выйдет… Тамин отчасти надеялась на это: уж очень страшно было то, что ей предстояло совершить.
Один раз жрица остановилась, чтобы передохнуть и выпить горячей воды. А войдя в город, уселась в тени и поела фиников. Тамин научилась преодолевать свой страх, ее воля была сильна - но сейчас желудок сжимался, готовый исторгнуть эту последнюю пищу…
Тамин закрыла глаза и помолилась - сперва отцу Амону, а потом Осирису, владыке мертвых, которому она готовилась вверить себя.
Поняв, что если она еще какое-то время просидит на песке, то окончательно лишится мужества, жрица встала. Больше она не останавливалась.
Знакомый жрец встретил ее у входа под землю. Учтиво предложил проводить, и Тамин, конечно, не отказалась. Жрец довел Тамин до погребальной камеры, где покоилась ее мать.
– Дальше я сама, благодарю тебя, - сказала певица Амона; она изумилась твердости и спокойствию своего голоса. Служитель Ка поклонился и ушел, оставив ей факел. А Тамин постояла у дверей в усыпальницу матери… но так и не вошла.
Она знала, что это непозволительно размягчит ее сердце…
Жрица отыскала дорогу в зал, где находилась сидячая статуя сокологлавого бога. Тамин некоторое время стояла, унимая бешеное сердцебиение; она покрылась потом и теперь озябла. В углу прошуршала крыса, и Тамин вздрогнула от омерзения.
– Я не могу… - прошептала жрица.
А в следующий миг она уже стояла перед статуей, рассматривая ее постамент. Тайник отыскался очень быстро. Он даже не был тайником…
Женщина открыла дверцу; та неожиданно легко подалась. И “Книга живых” лежала внутри.