The Beginning of the End
Шрифт:
Взяв деревянную кошку в руки, англичанка бережно опустила ее в сумку.
– Вы хорошо разбираетесь в древностях… мистер Масуд, - сказала Белла, взглянув на своего красивого чернобородого заступника. Вдруг мисс Линдсей вспомнила, что она сама дочь удачливого коммерсанта, торговавшего египетским антиквариатом.
– Мне кажется, на эти предметы трудно установить расценки. Ведь каждая такая вещь… уникальна, как полотна великих мастеров!
– Да, - согласился Аббас. Он улыбнулся, вспоминая свое прошлое. И почему-то эта черная деревянная
Аббас думал даже сказать жене о приобретении Беллы Линдсей, но решил, что не стоит волновать ее. Розе сейчас и так тяжело с детьми и домашними заботами.
– Госпожа хочет покупать еще?
– со льстивой улыбкой осведомился забытый продавец. Похоже, ему надоело ждать.
– Скоро магриб, вечерняя молитва, - вполголоса объяснил Аббас.
Белла спохватилась. Конечно, они же молятся по пять раз в день: бедняги…
– Давайте, что у вас есть еще, - попросила девушка.
Она намеревалась прежде всего купить в Каире подарки отцу, братьям и особенно маме, которая очень любила разные изящные предметы старины. Но теперь Белла поняла - эту статуэтку она оставит себе и не расстанется с ней.
* Подразумевается та самая статуэтка кошки, которую Анк-су-намун в первой части истории подарила Хенут.
========== Глава 44 ==========
Царевна Нефертири вышла из своих покоев на балкон и оперлась обеими руками на позолоченную балюстраду, ощущая вечернюю прохладу. Отсюда были видны комнаты придворных женщин на противоположной стороне дворца, но попасть в них можно было только кружным путем.
Прямо напротив балкона Нефертири располагалась опочивальня Анк-су-намун - наложницы, недавно возвышенной его величеством, которую Нефертири терпеть не могла. Эта женщина, которая могла стать царицей, была зла и коварна. Несмотря на то, что фараон пытался помирить женщин своего дома и даже назначил Анк-су-намун наставницей царевны крови…
На Черную Землю спускались быстрые сумерки, и на сердце у Нефертири тоже стало темно. Что-то должно было случиться с фараоном и всею страной… что-то страшное!
Она уже напряженно вглядывалась вперед, в сторону чужого балкона; но тут неожиданно услышала шаги позади себя. Нефертири вздрогнула и вскрикнула, повернувшись.
– Это ты, Сешира!
В женской фигуре, мягко очерченной в полумраке, она разглядела Сеширу, младшую жену отца. Молодая царица улыбнулась и протянула к Нефертири руку.
– Я хотела навестить тебя.
Когда женщины, взявшись за руки, ушли с балкона в освещенную спальню, Нефертири увидела в темных глазах Сеширы испуг.
– Ты чуть не упала с балкона, царевна! Не стой больше так опасно!
Нефертири улыбнулась: Сешира, хотя и резковатая в речах, всегда отличалась робостью. А потом царевна с изумлением заметила, что на жене отца синее траурное платье.
На ней самой был калазирис,
– Почему ты в синем?
– спросила Нефертири. Сешира была, к тому же, без парика, так что подстриженные волосы обнажили шею, и без драгоценностей.
Сешира, казалось, от такого вопроса потеряла дар речи. А потом воскликнула:
– Что ты говоришь, царевна? Его величество умер, все люди рыдают, и Исида проливает слезы! Река вздулась, как раньше не бывало!
– Умер? Убит?..
– воскликнула Нефертири.
И тут она все вспомнила. Убит, Сети заколот своей вероломной наложницей и ее любовником, жрецом Имхотепом!.. Кажется, эти преступники схвачены и казнены…
Но кто схватил их, и к чему их приговорили?..
– Со мной было помрачение, сестра, и я забыла, - покаянно сказала Нефертири Сешире.
– Не сердись. Я сейчас сниму все это.
Царевна стянула со своих округлых обнаженных рук браслеты и хотела снять золотой венчик с волос, как вдруг Сешира остановила ее.
– Не нужно, - теперь младшая жена фараона смотрела на Нефертири с восхищением и легкой горечью.
– Семьдесят дней траура уже почти прошли.* А ты так прекрасна, царевна.
Сешира коснулась ее плеча.
– Неудивительно, что Сетх захотел лишить тебя памяти. Ведь теперь ты станешь великой царицей и воссияешь вместе с братом!
У Нефертири подогнулись колени, и она молча опустилась на пурпурную подушку. Великая царица. Жена своего брата Рамсеса - ну конечно, божественной дочери предуготовано именно это… Но почему ей так тяжело и странно, почему кажется, что ничего этого не должно было быть?..
– А что сделали с преступниками?
– спросила Нефертири, вновь взглянув на Сеширу, которая села на подушку рядом.
– Я этого тоже не знаю!
Лицо Сеширы побелело. Она пальцем поманила к себе царевну и, когда та склонилась к ней, прошептала на ухо:
– Анк-су-намун убила себя и навеки проклята… А этот жрец - он хуже, чем проклят… Он приговорен к Хом-Дай…
Нефертири резко выпрямилась. Вот что значил этот безотчетный страх!
– Откуда ты знаешь?..
– девушка запнулась.
– О Хом-Дай нельзя говорить!
Сешира скрыла грустную усмешку.
– О том, о чем нельзя говорить, языки всегда говорят, - справедливо заметила она. А потом беспокойно оглянулась и прибавила:
– Я ведь пришла к тебе потому, что хотела сказать об этом деле. Во дворец прислали вещи из Города мертвых. Есть одна священная статуэтка, которую я предлагаю тебе купить!
– Вот как?
– переспросила Нефертири без особого интереса.
Священными статуями был полон дом фараона - и, однако же, все эти бесчисленные боги не защитили ее отца. Но Сешира не дала царевне продолжать кощунственные мысли. Она схватила девушку за руку и встала, потянув Нефертири за собой.
– Идем, посмотрим!