«The Coliseum» (Колизей). Часть 1

Сергеев Михаил

– Это подарок бабушки… мы купили на море, когда отдыхали… Там много таких. Были и покрасивее…

– Нет… – сказал паж, рассматривая украшение. – Это особый браслет. Ради него и выбрали тебя. Пошли, расскажу по ходу, а то «тройная» вернется.

Девушка и маленький спутник двинулись вперед, и Лена увидела в глубине анфилад Лутели, которая, семеня рядом с герцогом, что-то говорила, показывая рукой назад.

– Я знаю эту историю, – тихо начал Жи Пи и слегка замедлил шаг. – Браслет сделал мальчик – ученик скрипача. В те давние, давние времена, когда к людям пришли зависть, жадность и высокомерие… они начали умирать…

– Умирать? А разве было когда-то

по-другому?

– Люди были бессмертны и жили в стране лучистых глаз, а пили от источника.

– От какого источника?

– Не знаю. Но Слепой никогда не отводит взора от водопада. Он слышит. Он рассказывал, что сам родник где-то высоко-высоко, под небесами, и только потом, набирая силу, превращается в реку.

– Зачем он им нужен? – пропустив сказанное, Лена с удивлением посмотрела на браслет. В этой роскоши он казался совсем невзрачным. Она повертела запястьем. – Даже не идет к платью… просто, остался со мной из детства. Не понимаю.

– Они хотят попасть в страну лучистых глаз.

– Где это?

Жи Пи остановился и мечтательно закрыл глаза:

– Если долго-долго смотреть на солнце, а потом зажмуриться, можно увидеть страну лучистых глаз.

Лена попыталась сделать то же самое, но спутник опять потянул за руку. Они тронулись дальше.

– Там живет говорящий дельфин и люди с сияющими глазами. Но попасть туда можно, только имея четвертую струну. Ее никогда не могут найти, там… под балконом. В ней власть над Колизеем.

– А наши?!

– Только три. Как и у людей. Разве ты не бывала на концертах? Четвертая всегда молчит…

– А что такое Колизей?

– Я не знаю, – виновато ответил мальчик. – Но пока одна у меня, – он вытащил струну, – и у тебя – нас не тронут.

Тут Лена вспомнила, как там, у слепого, он показал ее герцогу, и тот отступился.

– И ты подобрал?!

– Я всегда делаю это. А две забирает герцог. Но сегодня подняла ты – это знак. Великий Слепой тоже искал страну лучистых глаз, – всматриваясь вперед, добавил Жи Пи. – Тереза проболталась, что отсюда есть ход. Его заманили во дворец грёз. Думали, струна у него…

– Так мы во дворце грёз?

– Разве не помнишь? Лакей у золоченых дверей в первом зале предупредил.

– Ах, да, вспомнила! Забавно… грёзы. Как интересно!

– Но струны с ним не было, – продолжал мальчик, – и слепого заперли.

– А почему герцог не возьмет его с собой? Чего он боится?

– Зачем он им? К тому же они не понимают, кто он? Откуда пришел? И как? Слепой сказал, что вместе со зрением получит и сокровище, о котором мечтают Его Светлость и придворные. Но не жизнь без времени, это герцогу известно, а что-то другое. Потому и держат. И путь к сокровищу – через Колизей. Откуда никто не возвращался… Тайна обратной дороги – в четвертой струне для скрипки. – Он помолчал. – Не вернулся ни дед, ни прадед герцога, а отец, умирая, поведал: – Только особой струне подвластен Колизей. Но ее нельзя отнять. Владеющий должен отдать сам и добровольно, в обмен на детей… залитых в парафин, но…

– Как страшно… в парафин…

– И герцог разослал по миру особых подданных, чтоб залитых было больше. Чтоб перед ценой никто не устоял. И места охоты на детей у них особенные…

– Какие – особенные?

– Не знаю, – мальчик пожал плечами, – я только слышал. У герцога даже есть особый палач, он приносит больше всех.

– А если… – Лена смутилась, – да…кто же отдаст ее… волшебную струну?

– Желающих много. Отдают всё. Даже в обмен на грёзы… Тебя встретили такие… Но бесполезно. Не грёз требует струна. Другое

желание таит она. И всякий раз струны оказывались не те, а звук фальшивым…

– Залитых в парафин… – протянула Лена.

– Я видел, они маленькие, как куклы.

– А причем здесь мой браслет?! – Лена вдруг вспомнила, с чего начинался разговор.

– Когда-то, давным-давно, по земле бродил музыкант с мальчиком, учеником… Он ходил и играл для людей долго-долго, и плачущие вытирали слезы, а печальные улыбались. В селениях, по которым они шли, исчезали беды, уходило горе… и люди переставали умирать. Время также шло следом за ними, поэтому струны на его скрипке изнашивались и рвались. По очереди. Но даже из последней, самой тонкой струны, музыкант продолжал извлекать волшебные звуки. Он звал их с собой, в страну лучистых глаз, куда злу хода нет. А людям было хорошо и так. Беды покинули их дома, не вынесли звуки скрипки. Но музыкант шел дальше, и мелодию начинали забывать. Тогда горе снова возвращалось вместе с голодом и болезнями. Люди стали печалиться, а смерть стучаться в каждый дом. С тех пор они ждут того музыканта, чтобы пойти вслед… Но напрасно. Им предлагают уже другие лекарства. Но лекарства – обман. Вначале становится лучше, даже весело… но потом всё возвращается, и люди тонут в печалях.

– А браслет? – растерявшись от огорчения, девушка с жалостью поднесла руку к лицу.

– Однажды и последняя струна лопнула, а музыкант заплакал – он не мог уже играть людям. Печаль подступила и к нему. И тогда он обнял мальчика и ушел один. В сказочную страну… куда звал всех.

– И никто-никто с ними не пошел? – Лена, всхлипывая, вытирала слезы.

– Никто. А мальчик попросил оставить его на земле…

– Зачем?.. – забыв свой вопрос, прошептала она.

– Люди могут придти сами. Ученик музыканта сделал браслет с ракушками из последней струны и попросил: Учитель, оставь им надежду. Может быть со мной, однажды, они вспомнят ее звучание.

Но люди не взяли браслет. Когда наладилась жизнь, то появилось много красивых вещей, и они перестали понимать прекрасное. Другое, настоящее. Начали путать добро и красоту, которой увлеклись. Стали утолять не голод, а утонченность. Одежда… превратилась в наряды. Ценить объявили не порядочность, а положение… – он вдруг заговорил как взрослый, – не любовь к книгам, а тогу интеллектуала. – Мальчик вздохнул. – Правду подменили изысканностью. И стали платить за спутанное деньги и желать обмана. А получившие их – спутывать людей дальше. «Подумаешь, какая-то струна и простые ракушки. То, что висит у нас на стене – дороже. А то, что мы слушаем – отобрано «великими» – думали они. Только один слепой протянул руку – он ведь не видел, чем отличаются ракушки от дорогих камней. И стал Великим Слепым, потому как нашлись подобные. А люди наделали много-много браслетов с такими же ракушками, показывая, что ничем особенным тот не владеет.

– Выходит, если бы у людей не было глаз, они тоже не смогли бы отличить ракушки от сапфиров, и тоже протянули бы руки.

– Великий пленник убежден – другие глаза есть в человеке. И слепы вы, а не он, раз не смогли найти дорогу. Они, настоящие, смотрят внутрь каждому встречному, а не в лицо. Как жаль, что ты не дослушала его до конца, торопилась, – Жи Пи снова вздохнул. – Он говорил мне: посмотри, сколько на улицах незрячих. Они становятся такими поутру, просыпаясь. И только во сне люди честны. А утром слепнут. И начинают искать что угодно, но не волшебную струну. Живут, стареют и умирают, так и не увидев сияющих глаз. И всё чаще попадают в парафиновый рай.