Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

Ямамото Сюгоро

— Чтобы укрепить ноги и поясницу.

— И зачем же?

— Я точно не знаю, но слышал, что есть люди, которые хотят меня убить.

— Тот же ронин, который убил твоего отца?

— Вполне возможно.

— Одной силой здесь не обойдешься. Нужно поскорее технику изучить, разве нет? Если что случится — как ты ответишь?

— У меня тайный прием есть.

— Все ясно. Так я и думал, — проговорил Тору. — Этот прием — тати, называемый «Клыки Дракона», верно?

— Да.

— И в чем он состоит?

— Это прием тайный, рассказывать о нем я не могу никому, даже вам, своему учителю.

— Правильно

сказал. Больше спрашивать не стану. Однако, если ты просто хочешь укрепить свое тело, тебе ведь не обязательно заниматься у меня, в Наканиси, а?

— Нет, обязательно.

— Почему же?

— Только в Наканиси я могу встречаться с вами, учитель.

Прозвучало это очень лестно. Кажется, он и в самом деле хотел выразить Тору свою искреннюю приязнь.

— Почему же именно со мной?

— Вы, учитель, с вашим обычным мечом смогли справиться с господином Оиси, у которого был длинный меч.

— Ну и что?

— Говорят, человек, который хочет со мной разделаться, тоже славится своим умением обращаться с длинным мечом.

— Но я никогда не учил тебя технике боя с таким противником. Да ты никогда и не просил меня об этом.

— Это не обязательно. Мне более чем достаточно того, что я имею честь видеть рядом такого учителя, который победил противника с длинным мечом.

Опять слова его прозвучали весьма лестно. Прежде он не бывал столь почтительным…

— У меня ведь есть тайный прием, — снова повторил Сакаэ.

То есть в технике он не нуждался — будь то Итторю или Тэнсин итторю, разницы для него не существовало.

— Выходит, я для тебя не более чем пустая форма, образ? Больше тебе от меня ничего не нужно?

— Именно так.

Тору вдруг стало смешно. Сначала этот молодой человек привлек его своей искренностью, потом вызвал раздражение, теперь же, в конце концов, все происходящее показалось ему комичным.

Тору говорил с ним всего второй раз, ему никогда раньше не приходилось встречаться со столь странным человеком. В Сакаэ, пожалуй, было даже что-то неприятное, ты словно бы касался чего-то скользкого, вроде мокрицы.

— Это боярышник, — проговорил Тору, меняя тему, и показал пальцем на цветочный горшок. — Из плодов его делают лекарство для желудка. Нельзя сказать, что цветы эти красивы, хотя вполне симпатичные. Шипы, однако, неприятны. Впрочем, я все равно ухаживаю за ним, как могу.

Тору намекал на Сакаэ, когда сказал о шипах, но понял ли юноша этот намек?

— Как-нибудь покажи мне свои «Клыки Дракона», хорошо?

Сакаэ ничего на это не ответил, молча откланялся и ушел. У Тору остался все тот же, трудно объяснимый осадок.

6

Внезапно все переменилось.

Когда, закончив занятия в школе Наканиси, Тору вернулся домой, там его уже поджидал Окунодзё, сразу выпаливший скороговоркой:

— Только что появились двое, выглядят как ронины. Тору и без уточнений сразу понял, что речь идет о паре, разделавшейся с отцом Сакаэ.

— И?

— Они спрашивали, где найти Тогаси Сакаэ.

— Вот оно что…

Тут было над чем призадуматься. Сакаэ оказался прав: ронины искали его, искали, чтобы убить. Скорее всего, их подкупил тот человек по имени Мива — опасаясь мести Сакаэ, он решил нанести удар

первым.

Скорее всего, они разузнали, что Сакаэ проходит обучение в школе Наканиси и что учит его Тору — один из сильнейших мастеров меча того времени. Сакаэ приходил домой к Тору всего один раз и вовсе не был его личным учеником, но если эти люди пристально следили за молодым человеком, они вполне могли прийти к заключению, что обучает его именно Тору.

Однако они не могли не знать, кто такой Тору. Что же это за люди, столь бесстрашно вторгшиеся на его территорию? Либо они опрометчивы, либо — непревзойденные мастера, скрывающие свои таланты от мира.

— Ты спросил, как их зовут?

— Да.

— И как же?

— Разрешите сказать все как было?

— Пожалуйста.

— Один из них молчал, второй же назвал себя Цукахара Бокудэн. [193]

Глаза Тору блеснули. Пришел к нему и называет себя Бокудэн. Что это, как не насмешка и вызов?

193

Цукахара Бокудэн (1489–1571) — легендарный мастер меча конца эпохи Муромати (XIV–XVI вв.), основатель школы Синторю. Пришедший назвался именем человека, жившего задолго до времени действия рассказа.

— Как они выглядели?

— Насчет того, который молчал, судить трудно, но второй, тот, что притязает на имя Бокудэн, похоже, крепкий. Меч у него длинный и с длинной рукояткой. Судя по осанке и тому, как он носит меч, я бы с уверенностью сказал, что он — настоящий мастер иаи.

— Ну да, конечно же… Иаи…

Как известно, искусство иаи всегда противопоставлялось боевому соперничеству татиаи. В иаи победа и поражение решались в один миг, — меч молниеносным движением вырывали из ножен. Ученик тренировался против воображаемого противника, и когда достигал определенного уровня, ему начинало казаться, что он может одолеть любого противника. Наверняка и тот смельчак, который именовал себя Бокудэн, не сомневался, что сможет справиться даже с таким мастером, как Тору, одним ударом меча, мгновенно освобожденного из ножен.

— Может быть, я скажу лишнее… — начал Окунодзё.

— Слушаю тебя!

— Говорят, что тот господин — отец Сакаэ имел большое состояние, хотя держал это в тайне ото всех. Как говорят, он получал немалые взятки от уборщиков [194] клана Кага. По слухам, Мива не столько хотел отомстить за обиду, полученную во время тамэсигири, проверки меча на прочность, сколько желал получить его место, то есть место надзирателя над уборщиками.

— Об этом говорить не будем. Люди бывают разные и живут по-разному. Это мы думаем лишь о жизни и смерти, о победах и поражениях.

194

В период Эдо для уборки в замках знатных людей использовали крестьян главным образом из так называемых бураку — деревень, где традиционно занимались работой, считавшейся нечистой, и население которых относили к низшей касте.