Тигриное око (Современная японская историческая новелла)
Шрифт:
Когда она открыла глаза, ее ослепили утренние лучи, проникавшие через оконную бумагу. Падавший всю ночь снег прекратился, широко распахнулось утреннее синее небо ранней весны. Доносился аромат варившегося риса. Он понемногу выплескивался из-под крышки котелка над очагом. Искэ нигде не было видно, но рядом был аккуратно поставлен готовый короб для одежды, а у крошечного алтаря японских богов горел огонь.
— Проснулись? Хорошо ли выспались? — спросил с приветливой улыбкой Искэ, который возвращался
— Простите, пожалуйста. Совсем заспалась. Не беспокойтесь, я все сделаю… — смущенно проговорила О-Суги и, почти выхватив из его рук редьку, начала готовить суп мисо.
— Благодаря вам, нынче ночью я сделал вещь, которая мне и самому по душе, — сказал Искэ, с наслаждением раскуривая свой табак. Он пристально вглядывался в новый плетеный короб. Видимо, что-то ему не совсем нравилось, он слегка покачивал головой.
По мнению О-Суги, вещь, которую он создал, была само совершенство, и другой такой на свете быть не могло. Оклеить этот короб японской бумагой, покрыть лаком — и всякий захочет иметь его.
Когда наконец они лицом к лицу уселись завтракать, О-Суги, до самой шеи заливаясь краской, тихонько попросила:
— Искэ-сан, не покажете ли ваши руки?
— Что это вдруг?
Искэ с недоумением отложил палочки и смущенно вытянул руки вперед.
На кончиках гибких пальцев были мозоли, были и мелкие порезы, мягкие на вид ладони были совершенно черными от пропитавшего каждую складочку маслянистого бамбукового сока.
— Грязные руки, верно? А отмыть их начисто — заноз нацепляешь, изрежешься бамбуком… Если руки не промаслены, с бамбуком возиться нельзя. Даже когда порежешься и кровь пойдет, мазью ведь мазать не годится. Оближешь — оно и заживет.
— Да-а… Руки как у самого Будды. Спасибо, что позволили поглядеть.
Настало время прощаться. О-Суги безрассудно жаждала заполучить короб для одежды, который Искэ сплел этой снежной ночью, но попросила только тростниковый побег судзутакэ, подходящий для удобного посоха.
Жители барака расчищали на улице снег, обильно выпавший этой ночью. Искэ проводил ее до самого конца улицы Сямисэнбори.
— Намело сильно, но весенний снег быстро растает. Смотрите под ноги, не поскользнитесь.
— Да, спасибо.
— Скоро я опять двинусь в путь, и уж если пойду помолиться на остров Эносима, непременно загляну в чайную О-Суги-сан. Так что до встречи.
Искэ, совсем как молодой, положил руки на плечи О-Суги и заглянул ей в глаза.
— Непременно принесу тебе корзинку, лучше которой нет на этом свете.
С того дня прошло много лет, и хотя на Токайдоской дороге, где стоит чайная «Цудзидо», климат мягче, чем в столице Эдо, каждый год снега мели и там.
О-Суги пошел седьмой десяток, ее старший сын взял себе жену, у них родились внуки, вышла замуж дочь, и уж пять лет минуло, как умер Кумадзо.
За эти двадцать лет она не забыла Искэ, с которым провела один лишь снежный вечер. Нет, то был не сон. Посох, который она выпросила у Искэ, пропитался потом от ладони постаревшей О-Суги и излучал глубокий и мягкий янтарный блеск.
Когда впервые за зиму пошел снег, в сумерках последнего месяца года на лавку перед чайной опустился путник, старик лет шестидесяти. О-Суги, совсем седая, подала ему крепкий чай.
— Не вы ли будете госпожа О-Суги? Я пришел, чтобы передать вам…
Старик достал из заплечной корзины маленькую плетеную шкатулочку и подал О-Суги.
— Месяц назад Искэ-сан скончался под небом странствий. Последние два или три года руки у него уже не действовали, так он все катал в ладонях орехи… И вот, эта шкатулка…
Но О-Суги его уже не слушала. Когда она прижимала к груди плетеную шкатулочку, у которой даже лаковый глянец дышал совершенством, до нее доносился запах ветра в бамбуковой роще, и тихонько слышался твердый
Синдзюро ТОБЭ
Родился в 1926 г. в префектуре Исикава, в г. Нанао. Учился на факультете экономики и политики университета Васэда, но не закончил его. Некоторое время работал репортером в газете «Китагуни симбун». Опубликовал много исторических повестей под псевдонимом Рютаро Таки, но все их уничтожил, оставив только «Удивительные сказы о гербе из цветов павловнии». После чего стал публиковаться под псевдонимом Синдзюро Тобэ и в 1973 г. был выдвинут на премию Наоки за роман «Дело о преступлении Ясуми Оки». Писатель занимался Кэндо школы Мугайрю, и среди его произведений о мастерах Кэндо — пятитомник «Повести о японских мастерах Кэндо», в которых восстанавливаются истории о трудных поединках и об известных фехтовальщиках Кэндо — от эпохи воюющих провинций до конца сёгуната и начала эпохи Мэйдзи. Синдзюро Тобэ — автор исторических книг «Блистающее Зерцало Тайного Меча», «Колесница Цветка Тайного Меча», «Страж из клана Ига», [173] «Жизнь и смерть человека из Ига». Кроме того, у писателя есть произведения, основанные на исторических событиях, связанных с его родиной, — это «Князь Маэда Тосииэ» и «Повесть о Великом мире клана Маэда», где рассказывается о Маэда Тосииэ — владетеле клана Кага, увеличившем свой доход до «одного миллиона коку риса», — его клан трактуется в книге как своего рода особая культурная зона, противостоящая режиму Токугава. Писатель скончался в 2003 г.
173
Предполагается, что многие знаменитые ниндзя были выходцами именно из Ига.
КЛЫКИ ДРАКОНА
Перевод: Л.Ермакова.
Это было в четвертом году эры Тэмпо (1843 г.) — именно тогда Оиси Сусуму, мастер фехтования Кэндо, из провинции Тикуго Янакава на Кюсю, появился в Эдо с бамбуковым мечом необычайной длины — более пяти сяку, [174] и принялся укладывать соперников одного за другим.
Запись об этом есть у Кацу Кайсю: [175] «Когда Оиси прошелся по тренировочным залам всех прославленных мастеров Кэндо, переполох среди самурайской знати приключился невиданный — поболе, чем во времена Обновления».
174
Сяку — единица длины, около 30 см.
175
Кацу Ясуёси (Кайсю) (1823–1899) — видный государственный и политический деятель конца эпохи Токугава и начала эпохи Мэйдзи, создатель японского военного флота и Академии флота в Кобэ, а также блестящий писатель и историк. Некоторые западные авторы называют его «японским Бисмарком».
В то время Кайсю было всего десять лет. Наверное, в его памяти отложилось, какая шумиха поднялась тогда вокруг Оиси в кругах Кэндо.
Оиси описывают так: рост в семь сяку, большие уши, крупный нос, голос гулкий, как колокол. Вот такой гигант да с мечом более пяти сяку и побивал любого одним ударом.
Так что не зря его прозвали «чудищем».
Сначала Оиси бился с Момонои Сюндзо Наокацу из школы Кёсиммэйти. Сюндзо разок взглянул на огромный меч Оиси и после двух-трех ударов просто опустил свой. Видно, ударить толком так и не решился.