«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа
Шрифт:
Первый учитель М. Шолохова Тимофей Тимофеевич Мрыхин с женой Ульяной Даниловной. 1911 г.
В архиве Отдела творческих кадров бывшего Союза писателей СССР, а также в РГАЛИ (фонд ГИХЛ, редакция литературоведения и критики) хранится черновой текст подготовленной Е. Ф. Никитиной статьи «Шолохов Михаил Александрович» для двухтомного труда «Советские писатели. Автобиографии». В нем приведен текст еще одной автобиографии Шолохова, присланный писателем из Вёшенской 17 марта 1955 года для данного сборника. Текст этот не публиковался, поэтому есть смысл
«Родился 24 марта 1905 года в х. Кружилино б. Донской области (ст. Вёшенской), в семье торговослужащего.
Учился в церковно-приходской школе, затем — в мужской гимназии.
В годы гражданской войны (1919) ушел из 5 кл. гимназии. С 1920 г. работал служащим в стан[ичном] ревкоме ст.[аницы] Каргинской, потом — некоторое время — учителем в нач.[альной] школе, в 1921—22 гг. служил прод.[овольственным] работником на Дону. С 1923 г. стал печататься в газете «Юнош[еская] Правда». В этом же году напечатан был мой первый рассказ. С 1923 г. литература стала моей основной профессией»4.
В конечной, книжной редакции биографии «Шолохов Михаил Александрович», опубликованной в двухтомнике «Советские писатели. Автобиографии», этот текст был заменен другим — автобиографией М. А. Шолохова от 10 марта 1934 года (автограф которой хранится в архиве ИМЛИ):
«Родился в 1905 году в семье служащего торгового предприятия, в одном из хуторов станицы Вёшенской, бывшей Донской области.
Отец смолоду работал по найму, мать, будучи дочерью крепостного крестьянина, оставшегося и после “раскрепощения” на помещичьей земле и обремененного большой семьей, с двенадцати лет пошла в услужение: служила до выхода замуж горничной у одной старой вдовой помещицы.
Недвижимой собственности отец не имел и, меняя профессии, менял и местожительство. Революция 1917 года застала его на должности управляющего паровой мельницей в х. Плешакове, Еланской станицы.
Я в это время учился в мужской гимназии в одном из уездных городов Воронежской губернии. В 1918 году, когда оккупационные немецкие войска подходили к этому городу, я прервал занятия и уехал домой. После этого продолжать учение не мог, так как Донская область стала ареной ожесточенной гражданской войны. До занятия Донской области Красной Армией жил на территории белого казачьего правительства.
С 1920 года, то есть с момента окончательного установления Советской власти на юге России, я, будучи пятнадцатилетним подростком, сначала поступил учителем по ликвидации неграмотности среди взрослого населения, а потом пошел на продовольственную работу и, вероятно унаследовав от отца стремление к постоянной смене профессий, успел за шесть лет изучить изрядное количество специальностей. Работал статистиком, учителем в низшей школе, грузчиком, продовольственным инспектором, каменщиком, счетоводом, канцелярским работником, журналистом. Несколько месяцев, будучи безработным, жил на скудные средства, добытые временным трудом чернорабочего. Все время усиленно занимался самообразованием.
Писать начал с 1923 года. Первые рассказы мои напечатаны в 1924 году.
В 1926 году начал писать “Тихий Дон”. Восемь лет потратил я на создание этого романа и теперь, пожалуй, окончательно “нашел себя” в профессии писателя, в этом тяжелом и радостном творческом труде.
Ст. Вёшенская
10 марта 1934 г.»5.
Еще одну автобиографию Шолохов направил в журнал «Прожектор» в 1932 году. Автограф ее хранится в РГАЛИ, она никогда полностью не публиковалась,
«Писать начал в 1923 г. Почти все рассказы, написанные с 1923 по 1926 г., вошли в два сборника “Донские рассказы” и “Лазоревая степь”. Как и водится: от большинства этих рассказов, если бы можно было, я с удовольствием бы сейчас “отмежевался”. Очень уж много в них наивного и детски беспомощного.
В 1925 г. осенью стал было писать “Тихий Дон”, но после того, как написал 3—4 п. л., — бросил. Показалось, — не под силу. Начинал первоначально с 1917 г., с похода на Петроград генерала Корнилова. Через год взялся снова и, отступив, решил показать довоенное казачество.
Многое из написанного можно бы сделать искуснее, крепче, звучнее; так, по крайней мере, думается теперь.
Сейчас закончил третью (предпоследнюю) книгу “Тихого Дона” и, вчерне, вторую (последнюю) — “Поднятой целины”. Написал несколько “Охотничьих” рассказов.
О своих “творческих замыслах” не хочется говорить. Пусть замыслы, претворенные в действительность, сами говорят за себя.
За время моей десятилетней работы вышло 6 книг: два сборника рассказов, “Тихий Дон” — три книги, “Поднятая целина” — одна книга.
Первая и вторая книги “Тихого Дона” переведены в ряде стран Зап[адной] Европы.
Ст. Вёшенская
14 ноября 1932 г.»6.
Итак, перед нами — четыре автобиографии Шолохова — главный исходный документальный материал как для создания научной биографии Шолохова, так и для прояснения проблемы авторства «Тихого Дона». Мы будем возвращаться к этим документам неоднократно, а пока подчеркнем необходимое для нас. Во всех автобиографиях Шолохов пишет, что в пору отрочества находился на «территории повстанцев», «на территории белого казачьего правительства»; в годы юности «служил продработником»; писать начал в 1923 году; рассказы, написанные с 1923 по 1926 гг., вошли в два сборника — «Донские рассказы» и «Лазоревая степь»; осенью 1925 года начал писать «Тихий Дон», но «бросил», вторично начал его писать в 1926 году, намереваясь закончить поначалу в 1930, потом в 1931 году.
Как уже отмечалось выше, биография Шолохова тугими нитями связана с романом «Тихий Дон». «Тихий Дон» пронизан обостренным чувством Родины. Чувство органичной, кровной причастности автора к родной земле, к Дону, казачеству, Донщине ярчайшей печатью лежит на нем, — как, пожалуй, ни на каком другом произведении русской литературы. Автором «Тихого Дона» мог быть лишь уроженец Донской земли. Сторонний человек может многое «изучить», «познать» из эпизодических «приездов», из архивов и книг, из опроса свидетелей событий, но он не в силах проникнуть в то тайное тайных и святая святых, что постигается с молоком матери. Это подспудное, интуитивное чувство, именуемое чувством Родины, дается лишь непосредственно прожитым и пережитым, глубоко личностным опытом. Самый простой, элементарный, но абсолютно неопровержимый показатель того — язык. Сторонний человек, как бы он этого ни хотел, не сможет «выучить» своеобразный природный, народный язык, к примеру, русского Севера или колоритный язык юга России, и писать прозу на этом языке так, как это делал Михаил Шолохов, а сегодня, к примеру, Василий Белов. Ибо диалекту, — в отличие от любого иностранного языка, невозможно научиться. С ним надо родиться и — жить в местах распространения этого диалекта. А «Тихий Дон», как никакой другой роман, привязан к народному говору и диалекту донского казачества, точнее — к «казачьему языку» Верхнего Дона.