Тихий омут
Шрифт:
— Папа у тебя хороший художник… — Вера свернула бумажку и сунула себе в карман. Витька не протестовал. — Очень похоже получилось. Особенно лицо… А что он словами-то рассказал? Что там у нас главное?
— Он сказал, что я вас сразу узнаю, даже если вы в чем-нибудь другом будете и без очков, — с готовностью ответил Витька. — Он сказал, что вы серенькая и пушистая, как наша Пушка. И ходите так же. Только подстриглись зачем-то.
— Пушка — это что такое? — осторожно спросила Вера, почему-то вдруг вспомнив деревянную фигурку на своем туалетном столике. — Это
— Нет, не зверь, это наша кошка. Маленькая еще. Думали, что это мальчик, вот и назвали Пушок. А она оказалась девочка. Что ж теперь, новое имя придумывать, что ли? Вот и получилась Пушка. У вас волосы совсем такие же, как у нее. Она вся серенькая, даже глаза. Только личико немножко беленькое, и нос розовый.
Видно было, что свою кошку Витька очень любит, — у него даже глаза загорелись. И руками он стал размахивать, показывая, какая Пушка серенькая и где у нее беленькое личико и розовый нос.
— Я поняла. — Вера вздохнула и машинально потрогала свой нос. Неужели розовый, как у кошки? — А почему ты говоришь, что она ходит, как я?
— Это вы ходите, как она, — простодушно поправил Витька. — Не совсем точно так же, а похоже. Пушка знаете, как ходит? Идет, идет, по сторонам не смотрит, как будто не замечает ничего… А только шевельнешься — она сразу в сторону ка-а-ак прыгнет! И удирает куда попало. А если ее руками схватишь, то кусается. Сильно!.. Я сначала весь искусанный был.
— Так это что же — я удираю и кусаюсь? — удивилась Вера.
— Я ж говорю: вы не совсем так, а похоже. Когда еще подходили, я подумал, что если кто-то выйдет из дверей, или машина бибикнет, или еще чего-нибудь, то вы сразу удерете… то есть убежите. В общем, уйдете… — Витька подумал и добавил: — А папа вас очень ждет. Потому что вы его спасли.
— С чего ты взял? Это он меня спасать кинулся…
Вера чуть не сказала «идиот».
— Ну да, — согласился Витька. — Это он от страха. Думал, что вы утонете. Дядя Костя ругается на папу. Говорит: идиот, надо было не думать, а смотреть, как вы прыгнули. Дядя Костя говорит, что вы над ними просто издевались. А папа прыгнул сдуру.
— Знаешь, что? — Вера так рассердилась, что даже забыла это скрыть. — Твой папа — герой, а дядя Костя…
Она почти сказала «идиот», но вовремя одумалась и закончила более педагогично:
— А дядя Костя, может, и сам бы прыгнул, но у него тогда нога болела.
— У него и сейчас нога болит, — с едва скрываемым злорадством, как показалось Вере, сказал Витька. — Вон он, вышел уже. Сейчас уедет. Пойдемте к папе вместе, ладно? Как будто вы меня провожаете.
— Знаешь, — призналась Вера, — мне бы не хотелось с твоим дядей Костей сейчас встречаться. Может, ты иди, а я попозже?
— Да он вас все равно не узнает, — уверенно заявил Витька. — Вот увидите… Пойдемте, не бойтесь, в случае чего я его отвлеку.
Он встал и подал Вере руку. Не так, как ребенок протягивает руку, чтобы уцепиться за кого-нибудь большого и сильного, а как взрослый мужчина предлагает помощь женщине. Ах ты, боже мой, это в его-то годы… Витька Вере нравился. И на
Они вышли из-за разлапистого куста бузины как раз наперерез господину Сотникову, тот их заметил, перестал крутить головой и шагнул навстречу.
— Минут через тридцать Олег Николаевич за тобой заедет, — строго сказал он Витьке, не обратив на Веру особого внимания. — Не вздумай смыться куда-нибудь раньше. И прятаться не вздумай. Подумай хотя бы о здоровье отца. У него и так глубокие душевные переживания. Ты меня понял?.. Проследите за ним, хорошо?
Это он уже Вере сказал. И сунул ей в карман халата бумажку.
— Угу, — сказала Вера и быстро глянула на Витьку.
— Угу, — сказал Витька и быстро глянул на Веру.
Господин Сотников кивнул головой и, прихрамывая, направился к бродячему джипу. Витька опять подал Вере руку перед ступенями крыльца и самодовольно заявил:
— А я что говорил? Я всегда знаю, что говорю!
И всю дорогу до седьмой палаты они репетировали спектакль под условным названием «Проследите за ним», который собирались прямо сейчас сыграть перед благодарной аудиторией в лице Сашки, Витькиного отца. Витька, правда, настаивал на собственной трактовке образа дяди Кости, но возле самой палаты все-таки согласился не хромать слишком карикатурно, играя роль, и не корчить слишком противные рожи.
Но так славно отрепетированный спектакль не состоялся. Как только они открыли дверь в палату — Сашка тут же вскочил с кровати и поскакал им навстречу на одной ноге, протягивая руки и улыбаясь так, будто сто лет их ждал и не чаял уже, что дождется. Витька бросился ему на помощь, обхватил за талию, подставил свое мужественное плечо, тревожно забормотал что-то в том смысле, что бегать папе еще рано, вдруг опять чего-нибудь с этими швами случится… И Вера, конечно, тоже на помощь бросилась — все-таки раненый, хоть и идиот, но клятва Гиппократа, врачебная этика, все такое… Даже как-то забыла, что она не практикующий врач.
Сашка обнял их одновременно, Витьку левой рукой, а Веру — правой… Даже ребенка не стесняется. Наверное, ему действительно самостоятельно стоять еще больно, а из Витьки опора пока сомнительная. Это она так объясняла себе бесстыжее Сашкино поведение, а плечи под его рукой наливались живым пульсирующим теплом, это тепло заливало ее, затопляло, плескалось вокруг сердца и волной поднималось к лицу. Кажется, она сейчас покраснеет. Впервые в жизни. Вот интересно — нос тоже будет розовым? Как у кошки Пушки…
— Маска, я тебя знаю, — сказал Сашка. — Вить, как ты ее узнал? Она же вся занавешенная…
Прижимая к себе крепче, обвил рукой шею и потащил с нее очки. Вот уж у кого, действительно, щупальце ловкое. Но это почему-то показалось не обидным, а смешным. Наверное, потому, что он все время смеется. И Витька его смеется. Нет, они все-таки похожи… Ой, что же он делает… Нельзя же так… И при ребенке…
— Вить, — деловито позвала Вера, давя в себе панику. — Как ты считаешь, мы это тело так сумеем на кровать перекантовать или его сначала оглушить придется?