Тьма императора
Шрифт:
— Твоя мама сердится на Софию, Агата, вот и говорит так. Не волнуйся. Конечно, ты увидишь свою аньян. И скоро.
— Сердится? — Агата шмыгнула носом. — Но за что? — Ты отравилась конфетой, моя радость. А конфеты подарила София. — Но… она же не виновата. Да, пап? Софи такая хорошая, добрая, мы с Алексом ее очень любим! Не надо ее увольнять!
Виктория впилась ногтями в руку Арена, пытаясь заставить его снять печать, но он только головой покачал. — Не буду. Сейчас, моя радость, я схожу за Алексом. А ты пока побудь с айлом Родери. С кровати не вставай. — Да, пап. Император поднялся с корточек
— Вик, я предупреждаю. Не надо нервировать ни Агату, ни меня. Если ты еще что-то скажешь при детях о Софии — ее вине или увольнении, — эта печать поселится на твоих губах надолго. Ты поняла?
Виктория покраснела от недовольства — даже белки глаз словно порозовели, — но все же кивнула.
— Тогда я сейчас сниму ее. Но если я услышу то, что меня не устроит, печать немедленно вернется на место, а ты отправишься в свою комнату на пару дней. — Я тебе не маленькая девочка, Арен, — прошипела освобожденная Виктория, — чтобы запирать меня в комнате.
— Если ты не маленькая девочка, тогда не веди себя, как она. Я уже сказал, что с виной Софии будет разбираться Гектор. И не надо в это вмешиваться, тем более — огорчать детей. Виктория, хмурясь, открыла рот, и тут от двери раздался скрипуче-хриплый голос Дайда:
— Ваше величество, я могу опросить охранника и аньян? — можешь, — сказал Арен, бросив быстрый взгляд на дознавателя, а затем вновь посмотрел на разозленную жену. — Иди к Агате, Вик. А я сейчас приведу Александра.
Она молча вернулась в спальню, а император, кивнув Гектору, шагнул в камин. *** У Софии давно не было таких сложных дней. Несколько часов она провела в салоне — сначала кормила Александра, затем отвлекала его — мальчик периодически начинал плакать, звать родителей и Агату, и София развлекала наследника, как могла. С каждой прошедшей минутой ее тревога нарастала, да и охранник мрачнел, косясь на безжизненный браслет связи.
Что с Агатой? Она ведь жива? Где император?
О том, что главной подозреваемой для следствия наверняка будет она сама, София старалась не думать. Она это прекрасно понимала. Яд был в конфете, а конфеты подарила она. Защитница, как в конфетах ее мамы мог оказаться яд? И зачем вообще пытаться отравить Агату? Она ведь просто маленькая девочка. Кому это нужно — убивать детей?!
София не могла представить, как можно кого-то убить, а уж тем более — ребенка, и у нее по коже бежали мурашки, когда она вспоминала Агату с откушенной конфетой в руке.
Она ведь всегда засовывает всю конфету в рот. Сразу. Почему сегодня Агата решила откусить маленький кусочек? Непонятно. И когда огонь в камине вспыхнул, а затем в салон зашел император, София сама чуть не бросилась ему на шею, как Александр.
— ПАПАААА! — Тихо, Алекс, тихо, задушишь. — Он улыбнулся, чуть посветлев лицом, и погладил сына по голове. — Сейчас мы с тобой пойдем к Агате. — К Агате?! УЛА-А-А-А!!! — мальчик запрыгал на руках его величества, завертелся, а София почувствовала, что сейчас заплачет от облегчения. Жива, Агата жива!
— Дэйв, — император посмотрел
— Да, ваше величество, — сказали хором охранник и София, и император, мазнув по девушке взглядом, вновь шагнул в камин, но теперь уже с Александром на руках. «Наверное, он думает, что это я виновата». София тихо вздохнула, и вдруг услышала:
— Вряд ли его величество подозревает вас, айла Тали, — сказал охранник уже на полпути к двери. — Это было бы странно. — Почему? Конфеты ведь подарила я. — Вот именно, — хмыкнул мужчина и вышел из комнаты. И только София опустилась на диван, как дверь вновь открылась, и в помещение быстрым шагом вошел главный дознаватель.
Сидящей Софии он показался даже еще более худым и длинным, чем в прошлый раз. И эта зеленая форма… она ему совершенно не шла, отбрасывая зеленую тень на бледное лицо, из-за чего казалось, будто мужчину постоянно подташнивает.
— Так, айла Тали… — Дайд опустился на диван, вытянув длинные ноги. Абсолютно неприлично, но кто она такая, чтобы он соблюдал приличия? Однако дознаватель удивил, добавив: — Прошу меня извинить, я уже набегался. Пятки болят. Да и колени, если честно, тоже.
— Есть хорошая мазь от усталости для коленных суставов, — сказала София, поневоле посочувствовав дознавателю. Выглядел он действительно не очень. — Называется «Дуот». Моя мама пользуется.
— Да-а-а? — Дайд смотрел на Софию совершенно прозрачными глазами — удивительно, как человек вообще может быть настолько бесцветным? — и ей казалось, что он видит ее насквозь. — А почему эта мазь так называется? Вы знаете, айла Тали?
— Нет. Но скорее всего, по наименованию какого-нибудь действующего вещества. Обычно так дают названия лекарствам. — Дуотоксин, — подсказал ей Дайд. — Вот действующее вещество этой мази. Помните, как оно действует? София нахмурилась. Странные какие-то он вопросы задает… При чем тут дуотоксин?!
— Нет. Могу предположить, что это обезболивающее. — Почти, — дознаватель усмехнулся. — Хорошо, айла Тали. Теперь… — Подождите! — Она вдруг догадалась. — Агату отравили дуотоксином?!
Дайд промолчал, только чуть наклонил голову, словно соглашаясь. — Вряд ли в мази содержится достаточное количество этого вещества… — пробормотала София. — Там, скорее всего, очень маленькая доза, и для того, чтобы кого-то отравить, нужно синтезировать его из содержимого нескольких тюбиков.
— Примерно из ста. София удивленно вытаращилась на дознавателя. — Нет, это какие-то глупости. Наверняка есть более эффективные способы добыть этот дуотоксин, чем синтезировать из мази.
— Наверняка, — кивнул Дайд, как ей показалось, насмешливо. — Да и зачем синтезировать, если можно просто купить и пронести? — Нельзя. На входе обнаружат. Всех слуг досматривают. — А не слуг? София растерялась.
— Я… не знаю. — Удивительно, но раньше она не задумывалась о том, досматривают ли, допустим, приходящих на совещание к императору советников? А других Альго? Принцессу Анну, Анастасию, его высочество Адриана?.. — Не знаю… — Ясное дело, не знаете. И как этот яд попал внутрь одной из ваших конфет, вы тоже не знаете.