Тьма века сего
Шрифт:
– Надо выбираться отсюда, – решительно произнесла Сузан.
Они втиснулись в маленькую машину, и вскоре уже несколько километров отделяло их от Бэйкера.
– Я сняла номер в мотеле в Ортинге, к северу от Виндзора, – рассказывала Сузан. – Мы можем поехать туда.
Никто не возражал.
Бернис сказала счастливым голосом:
– Кевин! Ты только что заставил меня солгать. Я была уверена, что ты мертв.
– Пока что жив, – ответил Кевин. В будущем, стадо быть, у него не было никакой уверенности.
– Но твой пикап нырнул
– Да, я знаю. Какой-то тип украл его и разбился. Кто-то хотел меня убить.
Он заметил, что слушательницы ничего не поняли, решил рассказать все сначала.
– По дороге на встречу с Бернис я заехал в «Таверну» чего-нибудь выпить, и кто-то сыграл со мной злую шутку, я имею в виду, подсыпал что-то в мое пиво. Я окосел. Когда поехал дальше, меня так развезло, что я свернул в ближайшую закусочную, чтобы прийти в себя и выпить воды, зайти в туалет, ну, все такое… Ну и уснул в мужском туалете и проспал всю ночь. Сегодня утром я проснулся и вышел, но машины не было. Я не знал, что произошло, пока не прочел обо всем в газете. Они небось до сих пор ищут в реке мой труп.
– Ясно, что Касеф и Организация постарались убрать нас всех, – сказала Сузан, – но… мне кажется, что нас кто-то охранял. Кевин, со мной произошло то же самое. Я сбежала от Касефа. Шла пешком. Удалось мне это только потому, что охранники погнались за кем-то другим, кто пытался удрать на грузовике. Кто мог это сделать, и именно в нужный момент?
– А я до сих пор не представляю, кто же такая Бетси, – добавила Бернис.
Сузан же высказала идею, над которой размышляла уже несколько дней:
– Я думаю, что нам пора начать верить в Бога.
– В Бога?
– И в ангелов, – добавила Сузан. Она быстро пересказала все детали своего побега и закончила:
– Кто-то тогда вошел в комнату, я это твердо знаю.
Кевин согласно кивнул:
– Так, выходит, ангел увел мою машину. В свою очередь Бернис вспомнила:
– Понимаете, в Бетси было что-то необычное, что заставило меня плакать. Со мной никогда ничего подобного не происходило.
Сузан коснулась ее руки:
– Пожалуй, со всеми нами что-то произошло, поэтому, что бы мы ни делали, мы все должны быть очень внимательны.
Они быстро ехали по проселочной дороге, окольными путями добираясь до маленького дачного местечка Ортинг.
Теперь Маршалл и Ханк были товарищами по оружию, им казалось, что они знакомы всю жизнь.
– Мне нравится твоя вера, – заметил Маршалл.
– Неудивительно, что они хотели выгнать тебя из церкви, – журналист тихонько рассмеялся.
– Ты должен чувствовать себя, как в сражении при Аламо! Ты единственный кто встал между дьяволом и всеми остальными в городе, Ханк слабо улыбнулся.
– Я ничего из себя не представляю, поверь мне. Но я не единственный. Тут есть святые, Маршалл, которые молятся. Рано или поздно произойдет перелом. Бог не собирается так легко уступать дьяволу наш город!
Маршалл
– Вот видишь! Мне нравится такая вера: ясно и хорошо, без выкрутасов, – он покачал головой. – Да, давно я не слышал, чтобы кто-то говорил так просто.
Ханк решил, что пришло время сказать журналисту несколько нелицеприятных слов:
– Да, Маршалл, поскольку мы говорим с открытым сердцем, без утайки, может, поговорим немного о тебе? Видишь ли, должна быть причина, почему Бог свел нас в этой тюремной клетке.
Маршалл не собирался обороняться, он улыбнулся, приготовился слушать и только спросил:
– То есть о состоянии моей собственной души? Ханк улыбнулся в ответ:
– Точно, именно об этом.
Они говорили о грехе, об опустошающем усиливающемся стремлении человека бежать от Бога, идти собственным путем, нанося этим непоправимый вред самому себе. Этот разговор привел их к обсуждению семьи Маршалла, о том, как многое в отношениях между людьми и в их действиях является прямым следствием человеческого эгоизма и бунта против Бога.
Маршалл только качал головой, впервые взглянув на вещи именно в таком свете.
– Наша семья никогда не знала Бога. Мы только следовали традициям. Неудивительно, что Санди не устояла!
Потом Ханк говорил об Иисусе и показал Маршаллу, что Тот, чье имя мир втаптывает в грязь, обращаясь с ним бесцеремонно, есть нечто большее, чем просто религиозный, символ, предмет поклонения, недосягаемый образ с витражей храмов, – действительно великий, действительно Сын Божий, реальная личность, Он может стать Господом и Спасителем каждого, кто просит Его об этом.
– Никогда не думал, что буду лежать вот так и слушать нечто подобное, – вдруг произнес Маршалл. – Ты попал в самое чувствительное место, знаешь ли ты это?
– Да, – просто ответил Ханк, – и как ты думаешь, почему? Что является причиной твоей боли?
Маршалл глубоко вздохнул, размышляя, прежде чем ответить.
– Пожалуй, от сознания того, что ты прав, из чего следует, что я ошибался в течение долгого, долгого времени.
– Иисус все равно тебя любит. Он знает все твои трудности, сомнения и беды. Он за них умер.
– Да… верно.
Глава 35
Мотель в Ортинге оказался затейливо украшенным, приветливым и по-домашнему уютным, как, впрочем, и весь городок, растянувшийся по берегу Джад-ривер на территории национального парка. Это было прибежище туристов, рыбаков и охотников.
Желая избежать неприятностей и не привлекать к себе внимания, Сузан заплатила за своих гостей на эту ночь. Они вошли, наконец, в номер и опустили шторы.
Все побывали в ванной, но Бернис задержалась там дольше других, поправляя повязку на ребрах и промывая лицо. Глядя на себя в зеркало, ощупывая синяки и отеки, она даже начала насвистывать. С этой минуты обстоятельства просто должны измениться к лучшему.