Точка бифуркации, или Знаки судьбы
Шрифт:
С тяжёлым сердцем возвращался домой Ян, но реакция жены его расстроила больше, чем отказ родителей принять их отъезд из Шипицыно. Фиса заявила, что без дочери им будет легче на новом месте, Ян только головой покачал.
Отделился Ян от родителей
На разъезде с названием Казарма 88 километр всего два дома, жили в них четыре семьи, женщины домохозяйки, мужчины работали обходчиками железнодорожных путей, и обслуживали участок от станции Шипицыно до станции Чистоозёрное протяжённостью тридцать километров. Для контроля состояния путей в их распоряжении была дрезина, на ней в экстренных случаях можно было доехать до райцентра в больницу. Продукты и непродовольственные товары жителям разъезда привозила автолавка два раза в неделю. Дом оказался не тёплый и совсем не светлый, окна выходили на северную сторону,
Соседки были возрастом постарше Фисы, одна из них – Раиса Филипповна, в бабушки ей годилась, так вот не ладились отношения между ними и всё тут. По доброте душевной Раиса Филипповна советы молодой соседке выдавать начала, а та их игнорирует, отвечает, что свекровь ей не указ, а здесь и вовсе посторонний человек. Раиса Филипповна осерчала и другим соседкам посоветовала с Фиской не общаться.
Муж с утра и до позднего вечера на работе, Анфиса одна с сыном, словом переброситься не с кем, с годовалым ребёнком не поговоришь, так она считала. Не хочет жена понять и принять нелёгкий труд мужа, который на железнодорожных путях и в ветер и под дождём, под знойными лучами палящего солнца летом, в метель и мороз зимой лютой сибирской. Фиса одна с малышом устаёт, – её правда; Яну хочется домашнего тепла и заботы после изматывающей работы, – его правда. Он тяжёлые заботы по дому на себя взял: и печь утром рано растопить и воды в дом наносить, огород вскопать, полить овощи на грядках – это летом; зимой снег от порога откидать. А жена сердится, пуще прежнего «пилит», называет неудачником. Когда же стало известно, что в семье будет пополнение, Анфиса горько заплакала и замолчала, на вопросы мужа не отвечает, на Стёпку покрикивает или отмахивается от него. Ян испугался, что у жены «с головой стало плохо».
Родился сын в конце лета, крепкий бутуз с тёмными глазами, энергичный и жизнерадостный, назвали его Олесь, в честь украинского друга Яна, с которым вместе служили в Восточной Германии. Анфиса к сыну отнеслась равнодушно, она его кормила, купала, но не разговаривала с новорождённым. В помощники набивался Стёпа, он игрушку-погремушку брату принесёт, да тот взять не может, туго замотанный в пелёнку, тогда Стёпка игрушку в лицо Олесю суёт. Ян сказал, что ею надо потрясти перед младшим братом и показал, как это сделать, удовольствие получили все: Стёпка трясёт, погремушка гремит, Олесь глазами водит из стороны в сторону, жена впервые тихо засмеялась.
С этого дня она изменилась и напомнила Анфису, с которой Ян познакомился несколько лет назад и которую взял в жёны.
Дочь в основном жила у дедушки с бабушкой, к родителям изредка ездила в гости, но Ян приезжал часто и их отношения с дочерью были трогательные и ласковые, она скучала по отцу и часто звала его. Как-то Марфа, слушая, как внучка играет с самодельной куклой и рассказывает той, что скоро приедет папа и будет катать её на велосипеде, тихо говорила Демьяну:
– Рита никогда не вспоминает Фису, это плохо. Может, мы с тобой неправильно делаем, что внучка больше живёт у нас, чем с родителями.
– Фиса взбалмошная, а недавно родился Олесь, ей опять не до дочери. Пока живёт мнучечка у нас, подрастёт малой и тогда пусть решают, возьмут ли дочь к себе. Мне, мать, сына нашего жальче, чем сноху. Он мучается жизнью такой, но это дело не наше.
Радостно жили и были счастливыми
Помня своё тяжёлое военное детство и тяготы сельской жизни после войны, Ян всем сердцем старался уберечь своих детей от холода и голода, он работал много, да и домашнее хозяйство немалое: корова, бычок или тёлочка, пару или трое поросят, куры и огород, где росли овощи и картофель. Летом рабочий день для него начинался с рассветом и заканчивался с закатом. Он часто повторял пословицы и поговорки: не потопаешь – не полопаешь; летний день год кормит и тому подобные. И как мантру: жить будем по колено в навозе, по локоть в масле.
К тяжёлому крестьянскому труду приучал и сыновей, но Степан к нему относился прохладно, формально выполнив порученное дело, убегал к ребятам на улицу; а Олесь едва ходить научился, «нос совал» во все дела, что делал отец: к свиньям зайдёт с ним и глядит, как корм тот сыплет или разливает; сначала смотрел, а после и сам стал чистить навоз за любимицей коровой, кормить кур; когда отец разрешил ему за яйцами куриными в гнезда ходить, обрадовался безмерно, очень уж понравились Олесю сырые яйца, особенно гоголь-моголь из них. Мать садится корову доить – Олесь рядом, радует его весёлый звон белых молочных струй о ведро и вдыхает с наслаждением Олесь запах парного молока. Однажды пришёл с кружкой и протянул
Хорошо на душе и песня поётся легко
Устроился Ян на овощесушильный завод в деревне Яблоневка, что рядом с райцентром, забрал дочь у родителей и теперь Маргаритка у дедушки с бабушкой бывала только тогда, когда отец ездил в Шипицыно, что редко случалось, занят он на работе, по хозяйству дома. Дочь скучала, часто плакала, решил Ян научить её чтению, на удивление, она быстро запомнила алфавит и бегло складывала слоги в слова, потом в предложения. Ян смеялся, увидев выражение лица дочери, когда она впервые прочитала предложение целиком, столь велико было её удивление, она снова вслух его перечитала и весело засмеявшись, сказала:
– Дедка за репку, бабка за дедку, тянут, потянут, вытянуть не могут. Папа, почему репку вытянуть не могут?
– Потому что репка выросла большая, – стараясь не смеяться, отвечает отец.
– А у моего деды репка маленькая была, – неуверенно говорит дочь.
– Так это у нашего деда маленькая, а у сказочного деда репка выросла большая.
– Сказочный дед не настоящий? – у Маргаритки зрачки расширились от удивления. Ян погладил дочь по голове, ласково сказал:
– В сказках рассказывается как детям и взрослым следует себя вести и о том, что надо помогать друг другу, не обижать слабых. Будешь, дочурка, книги читать, много узнаешь умного и интересного.
Не запомнила Рита дословно, что говорил ей тогда отец, поняла лишь – из книг можно интересное узнать и чтение стало неотъемлемой частью её жизни. А увлёкшись сложением слогов в слова, слов в предложения, плакать перестала и стала учить Стёпку и Олеся азбуке, те учиться не хотели и убегали от «учительницы» во двор. Там много больше было интересного, чем повторять за сестрой непонятные буквы!
В деревне Яблоневке семья жила в двухкомнатной квартире в большом белом каменном доме, что стоял на окраине деревни рядом с сушильным заводом. Окна в квартире выходили на солнечную сторону, в доме всегда было светло и оттого радостно. Возле дома большая поляна, на ней ребятишки играли в лапту, городки, катались на велосипедах и гоняли мяч или играли в футбол. Летом любимым развлечение было купание в озере Чистом, со стороны деревни озеро было неглубоким и хорошо прогревалось. А зимой деревню засыпало снегом так, что дома до окон прятались в сугробы и тогда у детей новая забава: строить снежные дома как у индейцев, рыть проходы и запутывать условного противника, чтобы он не мог быстро найти путь к снежному дому. Весёлое детство и беззаботное. Домашние обязанности были у всех детей, но не были в тягость.
Долгими зимними вечерами за круглым столом, накрытым скатертью с бахромой, собиралась компания игроков – Ян с Анфисой и соседи Петр с Зоей, азартно играли в лото или преферанс. Стёпа и Олесь крутились рядом, разглядывали разложенные карточки и как ловко они заполняются бочонками или с любопытством наблюдали за руками игроков и картами, им нравилось непонятное слово «вист!», которое игроки говорили кто тихо, кто громко. Маргарите игры не были интересны, но ей нравились эти зимние вечера тёплой атмосферой, смехом взрослых, шутками, в такие моменты отец и мать были умиротворенными, дочь не знала такого слова, она просто тихо радовалась их миролюбию. Особенно её радовало, когда родители начинали петь дуэтом или по одному, иногда им подпевали Пётр с женой, но редко, обычно говорили, что они безголосые и не хочется им портить песню, конечно, это было не так, но не хотят петь, не поют, Ян с Анфисой с удовольствием пели дуэтом. В памяти Маргариты навсегда сохранилась эта добрая картина: круглый стол со скатертью, абажур над столом и тёплый свет лампочки из-под него, за столом мать с отцом и соседи поют песни, то звонкие и радостные, то протяжные и грустные. И она, затаив дыхание сидит на диване, в руках книга, но в неё не смотрит, слушает песни, переживает или радуется. Однажды родители запели протяжно «Ой, мороз, мороз, не морозь меня, не морозь меня, моего коня…» и такой тоской и безысходностью потянуло, сжалось маленькое сердце девочки, не могла она понять, почему так случилось, а по лицу катились слёзы. В будущем, когда родители пели эту песню, дочь выходила из комнаты.