Точка опоры
Шрифт:
Гарри упрямо тряхнул головой. Он уже пару раз замечал за собой подобные размышления, однако всякий раз останавливал себя. Юноша не знал, стоит ли раздумывать о причинах, которые сделали Волдеморта таким, каков он сейчас. Если бы этот монстр был в здравом уме, если бы за ним не тянулась вереница убитых им людей, возможно Поттер захотел бы ему помочь. Почему-то теперь гриффиндорец не мог думать об этом существе с прежней яростью. Вернее, он знал, почему так — ему было жалко это чудовище, которое ради безумной цели пожертвовал всем, даже собственной душой и разумом. Невольно Гарри задумывался о том, какая же жизнь должна была быть у Риддла, чтобы тот стал психически неуравновешенным маньяком. «Нет смысла занимать себя этими размышлениями. Он убийца. Он не только убил моих родителей, но и многих других. Волдеморт — тот, кто он есть. И мне предстоит его уничтожить, если я хочу защитить тех, кто мне дорог. Если я не хочу вновь видеть, как умирают
Эта неделя была также отведена под размышления о слухах про нового Темного Лорда. Некоторое время Гарри все еще сомневался, и не мог поверить в то, что его не ждет подобное же будущее. Ведь даже Дамблдор посчитал его опасным и изолировал от других учеников. Только старик мог запросто опасаться потери собственной власти над детьми, вот и решил на время устранить помеху. Чем больше Поттер размышлял о себе самом и связи с Волдемортом, тем больше убеждался в том, что они слишком разные. Даже те размышления о причинах поведения Риддла способствовали этому: ведь юноша совершенно не понимал, что творится в голове его врага, не мог понять его поступков, не мог оправдать, несмотря на жалость, которую испытывал к этому существу. В конце концов, Гарри пришел к выводу, что они не похожи. Даже если и есть какие-то схожие моменты в их судьбах, гриффиндорец приложит все силы, чтобы не стать таким, каким стал убийца его родителей. К тому же, как ни прискорбно было это признавать, в чем-то Дамблдор был прав — у него есть то, чего нет, да никогда и не было у Тома — друзей, верных товарищей, своеобразной семьи. Этим летом Гарри слишком многое приобрел, чтобы проиграть этой красноглазой звероящерице. Если когда-нибудь юноша окажется на грани срыва, на грани вступления на путь Тьмы, теперь он был точно уверен — его поддержат и вытащат обратно на Свет. Сириус, Люциус, профессор Снейп, Гермиона — они всегда будут рядом, чтобы помочь. Теперь Избранный будет не в одиночку бороться с врагом.
«К тому же, почему-то я уверен, что в скором времени приобрету еще нескольких союзников, а может даже и друзей. Не знаю, откуда взялась эта уверенность? Может, из-за того что, как мне кажется, Невилл хочет быть моим другом? К тому же, Дин был бы хорошим товарищем». На губах сама собой появилась улыбка. Странно — стоило только ему поссориться с Роном, как сразу же возникли другие кандидатуры на роль лучшего друга. «А когда-то я так боялся потерять рыжика, что отверг руку Малфоя. Хотя, тот был в те времена тем еще высокомерным выскочкой». Гарри помрачнел. Это были две темы для размышлений, которые юноша всеми силами избегал. Потому что знал, когда он до конца все обдумает и решит, жизнь в который раз совершит кульбит и измениться. Поттер не боялся изменений, наоборот, с некоторых пор он даже ждал их с нетерпением. Особенно тех, которые творил сам. И все-таки. Это было сложно — разорвать связь, которая тесно связывала его эти годы с лучшим другом и лучшим врагом.
Тяжелый вздох, устало прикрытые глаза. Несколько секунд в комнате стоит тишина, которую внезапно прерывает резкий выдох. Гарри широко распахивает глаза, решительно встает из-за стола и падает на кровать. Отчего-то размышлять лежа, разглядывая полог, всегда легче. Тогда он ни на что не отвлекается, и можно хорошенько все обмозговать. На этот раз анализ дается намного тяжелее. Одно дело — пересматривать свое мнение о человеке, изменяя его с плохого на хорошее, другое дело — очернять столько лет дружбы.
Юноша закрывает глаза, перед внутренним взором тут же встает образ рыжего мальчишки с пятном на носу, которое никак не хочет оттираться. Такой солнечный и жизнерадостный образ, кажется, что в нем нет ни капли фальши. Гарри, которого никогда не баловали заботой и лаской, сразу же потянулся к теплу, которое излучал тот мальчишка. Задумывался ли тогда Поттер о том, что Рон решил сесть к нему в купе только из-за его громкого имени? Нет, ведь тогда мальчик еще не понимал своего положения в магическом обществе. Да и, честно признаться, не понимал его до тех пор, пока Северус с Люциусом не разложили все по полочкам.
Когда появились первые тревожные симптомы? На первом курсе? Нет, вроде бы тогда Рона все устраивало. Кажется, рыжик даже не слишком завидовал тому, что друг угодил в команду по квиддичу. Хотя… если вспомнить отражение в зеркале «Еиналеж», то становится понятно, что и тогда Уизли уже был завистлив. Но его можно было понять — он всегда рос в тени своих братьев, естественно, что ему хотелось выделиться. «Только не было видно, что Ронни прилагает хоть какие-то усилия для этого. Пытался ли он хорошо учиться? Нет, всегда просил
«Мы тогда были детьми. Еще можно понять, что поступали глупо, не задумываясь над тем, что делаем». Перед мысленным взором пролетел второй год обучения. Были ли там признаки того, что Рон может запросто предать дружбу? Да нет, они были слишком увлечены разгадыванием Тайной Комнаты, к тому же Уизли в тот год спасли его от Дурслей. Вот третий год уже давал поводы усомниться в том, что Рональд — верный друг. «Только из-за того, что у него пропала крыса, он перестал общаться с Гермионой. Ведь не было никаких доказательств, что это именно ее кот съел этот комок шерсти. Просто Ронни решил, а переубедить его никто уже и не мог». Легкая горечь от того, что сам Гарри ничего толком тогда и не заметил, ведь ссора произошла не между ними двумя, к тому же у него своих хлопот хватало. «Да уж, я тоже не слишком хорошим другом в те времена был. Пользовался добротой Гермионы, а сам ей в трудную минуту помочь не мог». Юноша сокрушенно покачал головой. Он уже несколько раз замечал, что не был так уж полезен для Грейнджер. «Подумать только, ведь из-за того, что мы тогда спасли ее от тролля, она подарила нам столь преданную дружбу. Иногда я думаю: а достойны ли мы ее?». Мягкая улыбка появилась на губах. В последнее время, когда бы Гарри не думал о своей подруге, в сердце разливалась щемящая нежность. Словно она была членом его семьи — такая родная и близкая.
Гарри поднялся с кровати, доставая из тумбочки альбом — там было несколько фотографий, где Золотое Трио было вместе — спасибо Криви. «И ведь не скажешь, что в скором времени мы поссоримся», — там был снимок с четвертого курса, до того, как кубок выбросил его имя. Стоило только этому случиться, как от прежней дружелюбности Рона не осталось и следа. Его словно подменили. Тогда Гарри казалось, что порой его друг ведет себя даже хуже, чем Малфой. Ведь Хорек хотя бы был его врагом, поэтому имел причину для того, чтобы донимать. По идее, если бы Уизли действительно был его другом, он, наоборот, должен был поверить и поддержать в трудную минуту. Вместо этого Гарри получил еще больше проблем.
Пятый курс — вновь словно ничего и не было. Опять дружба, пусть и после продолжительного молчания. Тем летом, после смерти Седрика, Гарри время от времени сомневался, искренние ли у него друзья: он не понимал, почему они не пишут ничего важного. Все письма, которые они присылали, казались просто отпиской, а не настоящим беспокойством за него. Даже дружба Гермионы тогда оказалась под сомнением. «Наверное, я слишком боялся остаться один, раз терпел то, что от меня столько всего скрывали. И все почему? Потому, что Дамблдор так сказал. Рон же всегда возносил директора до небес. Сейчас я уверен, что если бы директор приказал за мной шпионить, Уизли бы на это пошел».
Дальше анализировать ничего не имело смысла. Все недавние события уже были разобраны по полочкам. Раз за разом рыжик доказывал, что его дружба ничего не стоит. Право, Гарри не ожидал, что Уизли может стать таким подлым: подумать только, он хотел настроить факультет против него! И ведь частично у него это получилось. «Рон мог направить эту неуемную энергию в другое русло. Например, начать прилежно учиться. Вместо этого он стал противостоять лучшему другу. Честное слово, это так глупо, что даже не смешно». Очередная выходка рыжего стала последней каплей, которая переполнила чашу терпения, — Поттер понял, что больше не в силах прощать Уизли. Как бы ни хотелось рвать эти узы, но другого выхода не было. Своим упрямством и ребячеством Рон слишком много мог наломать дров. Время сейчас было не то, чтобы так рисковать. «Почему он так ожесточился? Почему избил ученика? Неужели он всегда был таким? Да, мы когда-то вместе желали Снейпу долгой и мучительной смерти, но ведь это было не всерьез, так?». В который раз Гарри понял, что совершенно перестал понимать друга. Раньше они жили единым ритмом, все делили на двоих. В какой же момент это единство разрушилось? Поттер не знал, но это уже не имело значения. Связь между ними оборвалась, и рыжику предстоит приложить немалые усилия, чтобы ее восстановить. У Гарри же и так было слишком много проблем, чтобы оглядываться назад. Он обещал родителям жить и быть счастливым, и он сдержит это обещание, пусть это и будет означать разрыв отношений с тем, кто так долго шел бок о бок с ним.