Точка опоры
Шрифт:
Зал замер. Все взгляды были устремлены на них. Гарри этого и добивался. Вся школа должна была засвидетельствовать соглашение.
— Доброе утро, мистер Поттер.
Повисло молчание. Видимо, старый волшебник не собирался облегчать задачу Поттеру и начинать разговор.
— Можно ли поинтересоваться, нашли ли вы виновника того происшествия, сэр?
— Да, мистер Поттер. Это ваш лучший друг, мистер Уизли.
Если этими словами Дамблдор пытался заставить Гарри почувствовать укол вины, то он просчитался.
— Вы ошибаетесь, директор, — легкая улыбка.
— Что вы имеете в виду, мистер Поттер? Мистер Уизли
— Да, я знаю, профессор. Только, видите ли, мы с ним не друзья, — вежливая улыбка и холодный взгляд.
— Вы знаете? — Дамблдор, как всегда, вычленил то, что имело для него ценность. Гарри улыбнулся шире.
— Да, профессор Дамблдор. Мертвые, знаете ли, хранят очень много тайн, — та же фраза была сказана и Северусу с Люциусом. Поттер не боялся, что директор догадается о том, что же его ученик имел в виду. Ведь теперь не было смысла скрывать — потому что с этого утра многое в школе измениться.
— Это не отменяет того факта, что мистер Уизли состоит в подпольной организации, которую вы возглавляли, — директор быстро пришел в себя. Он надеялся, что Гарри все-таки одумается, но, кажется, изоляция сделала юношу еще более агрессивным, чем он был раньше. Если это так, что нужно сразу же пресечь попытки к бунту.
— Состоял.
— Значит, вы не отрицаете того, что возглавляли подпольную организацию, которая противостояла власти директора, мистер Поттер? — Минерва была настолько удивлена, что не смогла скрыть собственных эмоций. В зале сразу стало шумно — ученики хотели обсудить эту новость, но Гарри им этого не дал. Он притворно поморщился.
— Право, профессор МакГонагалл, подозревать кого-то в подрыве власти — удел министерских идиотов, — он настолько манерно растягивал гласные, что всем на мгновение показалось, что перед ними стоит Люциус Малфой. Не давая никому возразить или что-то сказать, Поттер продолжил. — Отряд Хогвартса был организован для защиты учеников, так как, увы, но преподаватели с этой миссией не слишком хорошо справлялись. Так как это я предложил перемирие между факультетами, которое вызвало повышение агрессивности учеников, я чувствовал ответственность за происходящее.
— То есть, вы считаете, что поступили правильно, мистер Поттер? — Дамблдор вновь взял слово. Ученики заворожено слушали этот диалог. Магглорожденным казалось, что они наблюдают теннисный матч, в который иногда вмешивается судья.
— Да. На тот момент это было единственное решение, которое пришло мне в голову. Хотя, не скрою, что не считаю подобную идею идеальной. Как видите, я не смог уследить за своими подопечными, и они совсем потеряли голову, — Гарри вздохнул. На этот раз он был искренен. Живы были еще в памяти взгляды его однокурсников, когда ему приходилось руководить ОХом и принимать решения.
— Значит, вы согласны с тем, что решение изолировать вас от учеников было верно?
— Отнюдь. Честно говоря, я не ожидал подобного от Верховного чародея Визенгамота. Ведь по сути, Хогвартс — это мини-модель нашего волшебного сообщества, — Гарри сам поражался тому, как заумно и правильно он говорит. Только ведь речь он продумал заранее, потратив на ее составление около трех дней. — Получается, если проводить аналогию, вы меня посадили в Азкабан без суда и следствия, опираясь лишь на нелепые слухи. У вас даже
Гарри с удовольствием услышал одобрительное хмыканье Снейпа. По залу тут же вновь пробежали шепотки — все были удивлены тем, что Поттер может противостоять директору в словесной баталии. Они же не знали, что он все лето изучал политику и законодательство, вел беседы с Малфоем-старшим и Снейпом. Естественно, что идей о мини-модели он набрался от них. Просто смог умело воспользоваться ими. Дамблдор же выглядел ошеломленным: он даже подумать не мог, чтобы рассматривать свои действия с такой точки зрения. Поттер не преминул воспользоваться тем, что директор молчит.
— В любом случае, согласитесь со мной, директор: после перехода Люциуса Малфоя на Светлую сторону и перемирия, ситуация в школе вышла из-под контроля. В любое время могла начаться анархия, и тогда пострадавших было бы намного больше. Я просто пытался найти решение.
Голова у Гарри начинала болеть. И не от эмоций, которые сейчас заполняли зал, а из-за того, что нужно было тщательно взвешивать каждое свое слово. Все-таки не умел он выступать на публику — это искусство требовало железных нервов, а Поттер никогда обладанием оных похвастаться не мог.
— Впрочем, я признаю, что решение было неудачное. По школе даже поползли слухи о том, что я — Новый Темный Лорд, — с губ сорвался презрительный смешок, а ученики за спиной гриффиндорца виновато потупились. — Поэтому я решил вновь искать другое решения. И я его нашел.
— Какое же? — Дамблдор уже очнулся от своего странного оцепенения, но никак не мог полностью прийти в себя.
— Совет Восьми.
В зале повисла тишина. Хотя Гарри стоял ко всем ученикам спиной, но мог поспорить, что сейчас Гермиона и Малфой недовольно заерзали от нетерпения, желая поскорее узнать, что же придумал Поттер. Даже профессор Снейп заинтересованно подался вперед. Некоторые учителя вопросительно переглядывались, а Дамблдор пытался вспомнить, где же слышал это название.
— О, Совет Восьми. Страшное тогда время было, когда этот Совет создали, — внезапно очнулся профессор Бинс, который в это утро решил посетить Большой Зал.
— Вы знаете, что это такое? — профессор Стебль вопросительно взглянула на своего коллегу, тот закивал головой, даже немного оживился.
— Смутное тогда было время. В стране полыхали междоусобные войны, поэтому ученики были настроены друг против друга более враждебно, чем обычно. Лазарет всегда был заполнен пострадавшими. Шутки, надо сказать, в те времена были очень кровавыми. Учителя не справлялись и не могли уследить за всем, они срывались на учениках, отчего атмосфера в Хогвартсе была напряжена до предела, — впервые за многие годы студенты слушали профессора Бинса с таким интересом. — Тогда четверо самых активных учеников, которым было больно смотреть, как школа превращается во второе поле битвы, предложили директору свою помощь. Они организовали студенческий совет, который решал все вопросы, связанные с личными проблемами учеников. От каждого факультета было выбрано два ученика, которые были членами этого совета. Постепенно они смогли организовать жизнь студентов и склоки прекратились. Несмотря на то, что за стенами школы все еще царила вражда, жизнь в Хогвартсе постепенно стала очень интересной и даже веселой.