Точка возгорания
Шрифт:
Сэм посмотрел на Сонору, затем перевел взгляд на Грубера:
— Как вам удалось это раскопать? Она сама все это наболтала?
— Я же тебе говорил, что Моллитер давно знаком с этой проституткой. А она рассказала, что Шонелл — ее приятельница. Правда, про дружбу она не упоминала. Улавливаешь разницу?
Сонора кивнула.
— И еще она сообщила, что Шонелл, рассказывая о своих клиентах, частенько говорит, что ей хочется спалить им штаны.
— Ну конечно, — ухмыльнулась Сонора, — чего же тут непонятного? Чтобы запереть их, а самой смыться.
Грубер махнул рукой:
— «Вы
— Ну да, разумеется, — усмехнулась Сонора.
— Так по крайней мере значится в ее водительских правах. И вот когда Шири поинтересовалась у Шонелл об этом клиенте, та хитро взглянула на нее и с улыбкой ответила, что позаботилась о нем и неплохо его поджарила.
— Она именно так и сказала — «поджарила»?
Грубер кивнул.
— Она описала внешность этой Шонелл?
— До последнего волоска, детка. Вплоть до того, что на ее левой лопатке вытатуирован цветок фуксии.
— И как же она выглядит?
— Чернокожая, с рыжими волосами, высокого роста, сутулится. У нее большая грудь, но Шири клянется, что фальшивая. Да, и еще — у нее повреждено колено.
— Повтори, что ты сказал, — попросил Сэм.
— Хотелось бы узнать, как она его повредила. Они обе работают на том берегу реки. И Шонелл раньше любила потанцевать в клубе «Сапфир», но теперь не танцует из-за колена.
— Надеюсь, в остальном она по-прежнему трудоспособна, не так ли? — усмехнулся Сэм.
— Вы узнали имя того «поджаренного» парня? — поинтересовалась Сонора.
— Она упоминала, что у него была кличка «Франт».
— Франт?
— Ну да, Франт. Звучит куда более роскошно, чем какой-нибудь Джон Смит.
Склонив голову набок, Сонора спросила:
— Пожалуй, история попахивает моргом. Она дала вам описание этого Франта?
— Пока нет, но допрос еще продолжается, и я обязательно это уточню, — пообещал Грубер и прошел в комнату для собеседований, а Сэм тем временем налил две чашки кофе. Соноре вообще-то не хотелось кофе, но все-таки она приняла чашку из рук Сэма — чтобы избежать лишних расспросов о своей язве. Засахаренные орешки уже давно переварились, и боль в желудке была готова перерасти в самый настоящий приступ.
Сотрудники, производящие допрос, пользовались разными входами в комнату для собеседований и действовали как бы независимо друг от друга.
Моллитер возился с диктофоном, в то время как Грубер придвинул стул поближе и с приветливым лицом наклонился к проститутке. Время от времени Шири бросала взгляд то на одну дверь, то на другую. И это сбивало ее с толку.
— Они решили, что мы не догадываемся о том, что они задумали, — проговорил Сэм.
Сонора усмехнулась. Действительно, любому, кто хоть когда-нибудь смотрел телевизор, все это было хорошо известно. Даже маленьким детям. Однако подобный прием иногда приносил результаты, так как позволял следить за подозреваемым из коридора — скажем, наблюдать, не забирается
Шири пила кофе осторожными глотками. Грубер терпеливо улыбался, а Моллитер, по обыкновению, выглядел раздраженным.
— Так ты действительно знаешь не его имя, а только кличку «Франт»?
— Он ведь не посылал мне открытку через «Америкен Экспресс», перед тем как выходил из дому, понятно? — усмехнулась Шири и вытащила сигарету из новой пачки «Кэмел», которую принес Грубер ей вместе с кофе.
Грубер поднес ей зажженную спичку.
— А как он выглядел? Он ведь был твоим постоянным клиентом, так что…
— Ну да, я видела кое-что и кроме его лица. Ничего особенного — не больше пяти дюймов. Можно сказать, среднего размера.
Моллитер закашлялся, а Грубер кивнул с серьезным видом:
— Это неплохо, но нам хотелось бы знать, чем же он отличается от всех других парней со средним размером. Как насчет остального? Например, лицо, тело, глаза, волосы…
Шири одарила его игривой улыбкой:
— Волосы на лобке?
— Если ты хочешь рассказать мне именно об этой части его тела, то я внимательно слушаю.
— О, я могла бы сообщить немало интересного.
«Интересно, сколько ей лет?» — подумала Сонора. Возраст проституток сложно определить — улица быстро их старит. Шири выглядела лет на сорок, а вела себя, как четырнадцатилетняя.
Неожиданно девица заскучала — она снова взглянула на Моллитера, а затем вздохнула и глубоко затянулась сигаретой.
— Он был выше среднего роста. Но не слишком высокий — что-то около пяти футов и одиннадцати дюймов. Ну, может быть, шесть футов. Худощавый. Знаешь, такого хлипкого телосложения. Волосы — рыжевато-коричневые, а глаза — кажется, зеленые.
— Может, что-нибудь еще запомнила? — спросил Грубер.
Шири пожала плечами.
— Ты нам рассказала много интересного о Шонелл. Теперь так же подробно опиши Франта.
— Я же говорю — высокий и тощий.
— Ну а какая у него форма носа? Большой у него нос?
— Нос как нос. Обычный.
— Может, татуировки, темные ресницы?
— Нет, ресницы у него светлые.
Сонора присвистнула.
— Ты чего это? — поинтересовался Сэм.
— Она же описывает Моллитера. А отнюдь не Франта.
— И похоже, Моллитер принимает это за чистую монету.
— Моллитер-то ладно. Интересно, согласится ли она пройти через детектор лжи. Прямо сейчас. Посмотрим, что она на это скажет.
— В любом случае, сегодня мы не сумеем это организовать.
— Мы-то это знаем, она — нет. Вернусь через минуту, — пообещала Сонора и, пройдя мимо камеры временного задержания, заглянула в кабинет начальника. Крик сидел перед монитором, неуклюже тыкая пальцами-сардельками в клавиши компьютера.
— Сержант?