Точка возгорания
Шрифт:
Сонора кивнула, подумав при этом, что Марта Адамс относится к тому типу женщин, которых легко представить себе сидящими у стола, называющими всех людей «мой дорогой» и с чавканьем перекидывающими во рту жевательную резинку. Ее любимый сорт, по всей вероятности, «Дентайн».
— И что же она натворила? — спросил их Рэй Бен.
Сонора установила диктофон на кофейном столике и вставила новую ленту. Она уже была готова ответить «ничего», но потом передумала, решив, что для них с Сэмом было бы все-таки обидно проделать столь длинный
— Мы полицейские из отдела по расследованию убийств, миссис Адамс. И есть подозрение, что Сельма связана с преступлением, которое мы сейчас расследуем.
— Отдел по расследованию убийств? Выходит, вы ищете убийцу?
Сэм кивнул:
— Да, мэм. Именно этим мы и занимаемся.
— И вы решили, что это сделала она? — спросил Рэй Бен, вытащив из кармана пачку «Уинстона».
Он протянул сигареты Сэму, но тот бросил тоскливый взгляд на Сонору и отказался. Рэй Бен чиркнул спичкой и глубоко затянулся. У Соноры сразу же заныла голова.
— Мы пытаемся в этом разобраться.
— Так что же она натворила?
Внимательно посмотрев на него, Сонора продолжила:
— Она приковала мужчину наручниками к рулю его автомобиля, облила бензином и подожгла. Вот так, сэр.
Рэй Бен как-то сразу обмяк в своем кресле. А поджавшую губы Марту Адамс словно ветром отбросило на спинку дивана. По щекам у нее покатились крупные слезы. Чтобы утереть их, она достала из выреза своего синего платья помятую салфетку.
— Когда вы в последний раз говорили с Сельмой? — Голос Сэма звучал спокойно и вежливо.
Рэй Бен откашлялся.
— Послушай, мамочка, а может, нам лучше не болтать с этими ребятами? Ведь мы не обязаны им все выкладывать.
Марта Адамс положила ему на колено руку.
— Мы сделаем все, что от нас угодно Богу, Рэй Бен. Она давно не живет с нами, но мы были к этому готовы.
Рэй Бен с трудом проглотил комок в горле и сделал еще одну глубокую затяжку. Сонора устала, от табачного дыма у нее появилась резь в глазах. Она вспомнила о детях — Стюарт приглядит за ними, так что, можно считать, все в порядке.
— Что бы вы хотели узнать? — спросила Марта Адамс.
— Просто расскажите нам о ней, — попросил Сэм. — Все, что сочтете нужным.
Марта Адамс задумчиво повертела пуговицу на своем платье, затем извинилась и, аккуратно высморкавшись, начала свой рассказ.
Сельма появилась в их семье, когда ей было всего пять лет и у нее не было ничего, кроме куклы-младенца с закрывающимися глазками, исполняющей «Колыбельную» Брамса, и запачканной сажей пижамы, которая была на ней в ту ночь, когда пожарный вытащил ее из горящей кровати. Родители — сестра Марты, Крисси, и ее муж Бернард — погибли, задохнувшись в огне.
Это был очень подозрительный пожар. Начался он в гостиной. Тогда было много разговоров о том, будто это маленькая Сельма играла со спичками, но окончательный вывод экспертизы гласил, что причиной пожара стала
Любопытно, что та кукла, с которой Сельму спасли, сильно закоптилась от дыма, но когда девочке предложили отмыть ее или купить новую, та категорически отказалась. Ее оставили в покое, и закопченная кукла осталась любимой игрушкой Сельмы на всю жизнь.
В первый год своего пребывания в их доме она ни разу не улыбнулась и даже не заговорила. Они относили это на счет перенесенного потрясения. Сельма росла умным и воспитанным ребенком. Ее родители, в особенности Бернард, были «йаппи» (это слово Марта произнесла почему-то сдавленным шепотом), и, когда Сельме было всего три года, они отдали ее в специальную школу, где преподавали по системе Монтессури.
Спустя год она начала потихоньку разговаривать, хотя Марта с Реем не предпринимали для этого особых усилий, так как в свое время их предупредили, что делать этого не следует. Однако улыбка к ней так и не вернулась.
Она оказалась трудным ребенком. И чрезвычайно эгоистичным.
— Мне неприятно об этом говорить, — воскликнула Марта, — но так оно и было!
Сельма ни за что не хотела ничем делиться, хотя у Марты и Рэй Бена, кроме нее, было пятеро собственных детей, которых они всегда приучали делиться друг с другом. Ей нравилось все показушно-красивое, пусть даже и не имевшее особой ценности. Было невозможно угадать, что именно привлечет ее внимание в следующее мгновение. Но если ее глаз за что-то все-таки цеплялся, то это обязательно перекочевывало в ее сокровищницу. Часто она даже зарывала эти вещи в землю, забывая при этом, где именно, и перекапывала потом весь двор, пытаясь их найти.
Ее просто гипнотизировали любые отражающие поверхности — зеркала, стекла и даже вода, например в лужах или озерцах. Сельма могла часами просиживать у реки, без единого движения. Но зато она не любила океан.
— Волны пугали ее. Как-то раз мы поехали в Миртл-Бич, и она отказалась войти в воду, сказав, что море слишком громко шумит и что в нем слишком много воды, — сказала Марта Адамс, взглянув на Рэй Бена.
Тот кивнул в подтверждение ее слов.
Нет, она почти не общалась с другими детьми. Те ее просто не интересовали. Она предпочитала собственную компанию и могла часами играть в полном одиночестве, перебирая свои сокровища.
Куклы? О да, кукол она любила. Она могла заорать во весь голос, если кто-нибудь невзначай прикасался к одной из них. Как-то Рэй Бен починил ей одну — у них вечно отваливались ручки и ножки, — так Сельме это совсем не понравилось. Ее совсем не заботили утраченные конечности. Не то что собственные дочери Марты, которые чуть не умирали с горя, если у их Барби нечаянно отрывалась ножка или ручка.
— Иногда, — вступил вдруг в разговор Рэй Бен, — она специально калечила кукол, принадлежавших другим девочкам. И тем приходилось отдавать их ей.