Точно по расписанию
Шрифт:
Нет, у них внешне все очень даже нормально. Уютный красивый дом — Ксюша умеет обустраивать вокруг себя пространство и создавать уют. Правда, с кухней у нее не очень, но в наше время существования полуфабрикатов и служб доставки всего, чего угодно, это не было проблемой. Они ходили в кино и театр, ездили в отпуск на море, смотрели вместе вечерами сериалы. Все как у всех.
Но при этом они двое чужих друг другу людей.
Тимофей помнил, когда ощутил это отчетливо. Они гуляли с Ксюшей в парке, и вдруг прямо перед ними произошла небольшая яркая сценка. Девушка и парень встретились. Она буквально взвизгнула, увидев его. Побежала,
Он повернул голову и посмотрел на Ксюшу. Она оторвала взгляд от смартфона, посмотрела на парочку, которая стояла буквально в паре метров от них, наморщила свой хорошенький нос, а потом перевела взгляд на Тимофея. О чем ты сейчас думаешь?! О том же, о чем и я?
— Зачем ты надел эту дурацкую рубашку? Ты же знаешь, я ее терпеть не могу.
Все вот так и было. Ксюша была им вечно недовольна. Он надел не ту рубашку. Он пристает к ней, когда у нее нет настроения. Он не убрал посуду. Он забыл разгрузить посудомоечную машину.
Неужели это правда так? Нежели она только и недовольна им? И все? Тим пытался вспомнить что-то, что бы свидетельствовало об обратном. О том, что он Ксюше нужен. Что дорог, что что-то значит для нее. И почему-то такие эпизоды ускользали от его внимания. Может, потому, что они и в самом деле были именно эпизодами?
В какой-то момент ему пришла в голову совсем уж неожиданная идея. У них вроде бы все, как у всех. Может, пора уже сделать совсем как у всех? Может, им пора завести ребенка? Тимофей по примеру своих семейных друзей знал, что инициаторами того, чтобы завести детей, обычно выступали женщины. Девушки. Жены, словом. Ну а если это и правда сработает? И что-то в них изменится? Если у них будет ребенок, если у Ксюши будет малыш от Тимофея, может, она и в самом деле как-то изменится? Говорят, женщин материнство очень меняет.
Когда Тим завел разговор на эту тему, то наткнулся на решительный отказ. «Я пока не готова», — отрезала Ксюша. Ну что же. Она имеет право так сказать. В конце концов, вынашивать и рожать этого ребенка ей. Контрацепция у них была всегда остро на повестке дня. И если Тимофей умудрялся упустить вопрос с презервативами, и их в нужный момент не оказывалось под рукой — значит, его ждал жесткий облом. И никакие аргументы из серии «Я выйду, я в тебя не кончу» не срабатывали. Впрочем, в последнее время эти обломы случались все чаще и чаще даже при наличии презервативов.
Что же, может, это была изначально провальная идея. И совместная жизнь ничего не поменяла, и все катится куда-то в пропасть. И ни хрена нет у любви никакого свойства индукции. Может быть, стоит поговорить с Ксюшей? Откровенно поговорить с ней о том, что с ними происходит? Спросить ее — что она к нему чувствует? Любит ли? А если она скажет — нет? Что это тогда значит — что им надо расстаться? Эта мысль вызывала у Тимофея жгучий протест. Почти панику. Нет, он не сможет без Ксюши. Может быть, можно как-то иначе… Что-то придумать, как-то… как-то попробовать решить эту проблему по-другому.
Проворочавшись
***
— Где моя ложечка?
— Что? — Тим спросонья еще не очень хорошо соображал.
— Ты вчера разбирал посудомоечную машину. Где. Моя. Ложечка. Ты знаешь, какая.
— Ксюш, я понятия не имею.
— Ты же знаешь, что эту ложечку мне подарила моя крестная! Ты же знаешь, что я ее берегу, потому что крестная умерла в прошлом году. Где моя ложечка, Тимофей?!
Это была действительно особая ложечка, которую никто, кроме Ксюши не трогал. Она ее обычно и в посудомоечную машину не клала, вручную мыла. В общем, Тим эту ложку и в самом деле не видел. Или не обратил внимания.
— Ее там не было.
— А где она тогда?! Ты вечно ничего не помнишь и не знаешь, где что лежит!
Слово за слово, из этой ложечки выросла безобразная ссора. Тим орал, что с ним бывает редко. Потом остыл, но было уже поздно. Ксюша фыркнула, что доберется до работы на метро, и что «Пошел ты со своей машиной знаешь куда?!».
Нет, так дальше невозможно. Но что делать, Тим не представлял.
Глава 3
— Здравствуй, мой дорогой.
— Угу.
— Угу — это у тебя вместо «Здравствуй, мама»?
Тим вздохнул и выдернул наушник из второго уха.
— Извини, мам, я работаю. Что-то срочное?
— А я могу тебе позвонить только по срочному делу?
— Мам, не начинай!
В трубке молчали. Зашибись день сегодня. С утра с женой поругался, теперь с матерью. Кто там следующий на очереди? Батя или тимлид?
— Мам, ну я просто… — Тимофей замолчал.
— Опять с Ксюшей поссорился?
Интересно, это что, и в самом деле, так очевидно? Обычно на любые вопросы матери об их жизни с Ксюшей Тим отвечал: «У нас все в порядке». А на предположение о проблемах: «Мы сами разберемся». Но сейчас почему-то сказал:
— Да.
— Приезжай после работы. Отец на даче, а я в городе. Приезжай.
— Кабачков дашь?
— Не сезон еще для кабачков. На ужин приезжай.
Из-за ссоры утром домашний ужин Тиму не светит ни в каком виде. А что ему светит — так это надутая и молчащая Ксюша.
— Хорошо. К семи буду.
Тимофей положил телефон на стол и откинулся в кресле, прижавшись затылком к спинке.
— Тим, обедать идешь? — окликнула его коллега.
Тимофей медленно открыл глаза.
— А пошли.
***
— Чего такой кислый?
Тимофею совершенно не хотелось отвечать на вопрос. Он вообще надеялся, что Вероника — немножко пацанская, немножко хабалистая, но умненькая и своя в доску парень, за обедом будет рассказывать что-нибудь смешное. Или хотя бы будет жаловаться на очередного мудака, с которым она связалась. Судя по рассказам, Ника только с мудаками и связывалась. Как-то Тимофей ее спросил, почему она не найдет себе парня среди коллег — ведь есть нормальные и свободные ребята. На это Вероника ответила: «Не мешайте мне просеивать дерьмо, чтобы найти бриллиант». Тим бы сейчас с удовольствием послушал про какого-нибудь мудака. Чтобы не ощущать себя таким.