Точно по расписанию
Шрифт:
Чертов ПМС в этот раз разошелся не на шутку. Ксюше даже на работе сделали замечание, что она выходит за рамки служебных норм общения. Пришлось прикусить язык и не отреагировать на сказанное шепотом слева: «Стерва». Стерва, да. И душнила. Ксюша знала, что у нее за спиной многое говорят. Знала, что у нее проблемы с коммуникацией. Но ее интеллектуальный потенциал, трудоспособность и дисциплинированность компенсировали это. В конце концов, она не работе в отделе продаж или маркетинга, где часто надо улыбаться и уметь договариваться. У нее другая работа, где ее принципиальность,
А, пусть они идут к черту. И Ксюша потянулась к рюкзачку. Все, рабочий день окончился. Уже в лифте она вдруг вспомнила, что Тимофей за ней сегодня не приедет. Что они поругались. Мог бы написать, между прочим. И поинтересоваться, может, она перестала на него дуться. А Ксюша, между прочим, перестала. И совсем не улыбалось тащиться домой на метро с пересадками. Но не писать же первой?
Домой Ксюша приехала в прескверном настроении. И сорвать его было не на ком. Тимофея не было дома. Что у него случилось, почему задержался? Неужели дедлайн? Обычно он предупреждает, когда задерживается.
Правда, они с утра крупно поругались. Из-за ложечки. Ну, правда, куда она могла деться, эта ложечка?! Ксюша переоделась в домашнее и отправилась на кухню. Вяло поискала ложечку, но она куда-то как провалилась.
Ксюша медленно вдохнула, медленно выдохнула. Так, это просто ПМС. Надо подождать пару дней, и все. И она снова станет человеком.
Ксюша открыла холодильник. Сегодня, как-никак, ее очередь готовить ужин. Достала упаковку готовых рулетиков из говядины и забросила их на противень, а противень поставила в духовку. Нарезала овощной салат. Поняла, что проголодалась, и сделала себе бутерброд. И в этот момент щелкнул замок входной двери.
— Ужин будет через сорок минут, — крикнула Ксюша в направлении прихожей.
Тимофей показался на кухне.
— Спасибо, я не голодный.
— Где это ты ел?
— К маме заезжал.
К маме Тимофея Ксюша испытывала необъяснимую неприязнь. Ей казалось, что чем больше Ульяна Артемовна пыталась наладить отношения, тем больше у Ксюши это вызывало отторжения. И причины Ксюша понять не могла. Иногда ей казалось, что это просто… просто ревность? Будто она ревнует Тима к матери. Глупо, конечно, но Ульяна Артемовна так напоказ любила сына, что Ксюшу это бесило. Он не ваш дорогой сынок, он теперь мой муж!
— Что, ездил жаловаться мамочке?
— Просто ездил навещать родителей. Если бы твои родители жили здесь, ты бы тоже к ним ездила.
Его ровный тон бесил Ксюшу, но ответные слова почему-то не находились. А Тимофей развернулся спиной.
— Я в душ.
***
Рулеты уже издали очень даже неплохой запах. Но ужинать Ксюша будет одна, потому что мамочка накормила Тима как на убой и, конечно, тем, что у Ксюши никогда и не в жизнь не получится. Какое-нибудь блюдо, дико жирное и калорийное, которое надо готовить три часа минимум. Ксюша отправила в рот ложку салата и поморщилась. Нет, салат был вкусный — овощной салат вообще
Ксюша снова зачерпнула ложкой салат, но так и замерла, не донеся ее до рта. Она вдруг осознала, как это странно и непривычно. У них вообще у обоих, и у нее, и у него большая часть чатов стоят на беззвуке, только вибрация. А вот чтобы телефон так орал… Да и кто Тиму может так много и часто писать, да еще и в нерабочее время? И в самом деле дедлайн? Так Тимофей бы тогда к матери не поехал, а сидел бы на работе. Ксюша отложила ложку и встала. В это время телефон снова разразился целой чередой звуковых сигналов уведомлений.
Так. Что за фигня?!
Ксюша вытерла пальцы и пошла в спальню. Телефон Тимофея лежал на тумбочке с его стороны и горел зеленым. Ксюша взяла смартфон в руки. У Тима, конечно, стоял пароль — у каждого нормального человека телефон запоролен, тем более, у айтишника. Но Ксюша знала пароль от телефона мужа — он сам ей его показал. Ксюша разблокировала экран. Значок мессенджера горел уведомлениями. А вдруг там что-то срочное, вот прямо такое срочное, что надо Тима выдергивать из душа? Ну мало ли? Билд рухнул или еще чего.
И Ксюша ткнула пальцем в значок мессенджера.
Первым в списке был контакт с девичьим лицом. Контакт именовался «Вероничка». Какая, на хрен, Вероничка?!
И Ксюша уже без сомнений ткнула в контакт.
В какой момент она опустилась на кровать, Ксюша не знала. Она листала сообщения. Это что?! Это что такое?!
Секстинг. Она даже слово вдруг вспомнила, уже покрывшаяся горячим потом. Это называется секстинг. Ах ты… Ксюша долистала до фото, и тут у нее вырвался просто вскрик.
Да что же это такое?! В мессенджере Тимофея, ее мужа, красовалось фото женских кружевных трусов! И это были не трусы Ксюши! И трусы были надеты на чью-то задницу — явно не Ксюшину. А кроме этих трусов была куча всего… омерзительного. Она снова стала листать.
«Мы завтра встречаемся? Я купила твое любимое вино» — Какое, на хрен, любимое вино?! Да Тим вообще почти не пьет!
«Мне так нравится, как ты целуешься. Ты не целуешься, ты трахаешь меня языком в рот. Сегодня в машине было классно. Завтра повторим?» — В машине?! В их машине, пока сама Ксюша толкалась в метро?!
«Я купила новые трусики. Точно такие же, как те, которые ты порвал» — Порвал?! Порвал?!? Тим единственный раз испортил ее белье — когда включил не тот режим на стиральной машине.
«Я лежу в постели и думаю о том, как завтра буду делать тебе минет. На коленях. Как ты любишь. Встану на колени и буду сосать тебе, сначала нежно и ласково, а потом глубоко и сильно» — На коленях?! Как ты любишь?!
Ксюша издала какой-то булькающий звук, но следующие сообщения ее просто парализовало.