Только не дворецкий

Кристи Агата

Позже он говорил себе, что на самом деле вовсе не думал об этом. Казалось, кто-то другой сложил в его голове кусочки мозаики. При свете дня: «Только в ПЛАЗЕ. ЭНН КЕРИ в кинофильме ЗАБЫТЫЕ ЖИЗНИ». В сумерках: «Только в ЛАЗЕ. НН ЕРИ в кинофильме АБЫТЫЕ ИЗНИ».

Интересно. Первая буква каждого слова была написана бледно-голубым цветом. Остальное — ярко-красным. Сейчас это видно; но вчера вечером, в угасающем свете дня, красные буквы почернели, а голубые пропали.

Очень интересно…

Ему вспомнилось, что в детстве у него была камера-обскура

и он никак не мог понять, почему красные платья девочек на пластинке (или на пленке, если уже была пленка) вдруг оказывались черными, а голубые — белыми. Кто-то однажды пытался ему объяснить, но он так и не понял. «Голубой он и есть голубой, разве нет? — спрашивал он. — А красный и есть красный, нет?»

Еще один кусочек мозаики встал на свое место, когда он шел назад по тропинке.

…Если рассматривать свидетельство Вудворда без других доказательств, или если рассматривать другие доказательства без свидетельства Вудворда…

— Ш! — произнес Эдгар Коппел.

…голубую надпись «Мэйфлай» на его белом свитере…

— Ага! — произнес Эдгар Коппел …в сумерках того июльского вечера…

— Вот оно что! — произнес Эдгар Коппел. Он прибавил шагу, чтобы вернуться в таверну как можно быстрее.

— Скоро будет готов завтрак, — сказал хозяин.

— Отлично, — ответил Эдгар Коппел.

Он поспешил наверх, в свою комнату, чтобы забрать шляпу, и стал ползать по полу в поисках страницы из последнего выпуска «Воскресной сферы». Присев на край кровати, он перечитал отрывки из отчета по делу Кассиди. С самого детства он не чувствовал такого странного волнения.

Да, все, кажется, сводилось к этому Вудворду: он сказал, что на свитере была надпись «Мэйфлай», и таким образом навел полицию на яхту. А потом — очная ставка… Но началось все со свидетельства Вудворда о том, что он видел название лодки на свитере Кассиди, выходившего из амбара. А если Вудворд этого не видел…

Эдгар Коппел повернулся и снова перечитал отчет. Голубые буквы — сумерки — человек выходит из сарая, а через дорогу стоит Вудворд…

Эдгар Коппел отложил газету и попытался все обдумать. Вернее, выстроить мысли в правильном порядке, что было нелегкой задачей для человека, всю жизнь приглашавшего всяких Браунов куда-нибудь пройти.

Если Вудворд не видел надписи «Мэйфлай» на свитере Кассиди — если он вообще не мог ее видеть, — значит, Вудворд лжет, и все дело против Кассиди попросту разваливается.

А если буквы были действительно голубые — вернее, бледно-голубые — и если спускались сумерки…

— Быть может, — сказал сам себе Эдгар Коппел, — это только определенный оттенок голубого. Может, буквы на том плакате были какие-то особенные, а другие…

Но затем он снова вспомнил девочек в голубых платьях, которые всегда оказывались белыми.

Взгляд его упал на старые книги на самодельной полке. Сейчас, в утреннем свете, был хорошо различим синий, голубой и красный переплет. Он поднялся и взял три книги:

синюю, голубую и красную, задернул занавески и открыл дверцы старинного гардероба. В полумраке красная книга выглядела черной, синяя — тоже черной, а голубая — бледной. Не настолько бледной, чтобы казаться совсем бесцветной, но это и не были настоящие сумерки. Может быть, для полной иллюзии требовались именно сумерки — что-то в освещении, воздухе. Тем не менее даже так голубая книга казалась бледной.

Он снова взглянул на газетную заметку. Голубые буквы, — говорилось там. И сумерки…

Только в ЛАЗЕ. НН ЕРИ в кинофильме АБЫТЫЕ ИЗНИ. Никакого сомнения не было. Может, нужен был особый оттенок голубого — зеленоватый, желтоватый или какой-то еще. Но становилось очевидно, что любой оттенок голубого через дорогу в сумерках было увидеть достаточно сложно.

…если рассматривать другие доказательства без свидетельства Вудворда…

«Нужно кому-нибудь рассказать!» — подумал Эдгар Коппел.

В центре газетной страницы была врезка с именами судьи, прокурора, адвоката и поверенных.

…Симнел и Смит, поверенные обвиняемого…

Он медленно и задумчиво съел свой завтрак. В каком удивительном положении он находился! Если бы он не увидел этот странный фокус, как бледно-голубые буквы исчезают в сумерках, все могло бы закончиться плохо. Почему он не замечал этого раньше? Может, это была одна из тех вещей, которые видишь, но не замечаешь.

Например, мы ведь читаем только верхнюю половину букв. Если закрыть листком бумаги нижнюю часть букв в ряду, слово легко прочтется. Но попробуйте закрыть верхнюю часть букв и прочесть теперь. Ничего не получится. Он однажды узнал об этом из журнала и опробовал на себе. На свете много таких мелких интересных штук, нужно только уметь их находить.

В сумерках голубой цвет не виден, а красный виден вдвое лучше. Он сам в этом убедился.

Отлично. Если сумерки в тот роковой вечер в Кромере были достаточно сумрачные, а голубые буквы на свитере Кассиди достаточно голубые и, значит, Вудворд не мог видеть того, что он якобы видел, — нет никаких доказательств, что Кассиди был у амбара в момент убийства.

— Нужно срочно кому-нибудь рассказать! — повторил Эдгар Коппел.

Это было в высшей степени странно. Наш мистер Коппел, из офиса мистера Геплуайта, внезапно попадает на передовицы газет как человек, спасший другого от виселицы по чистой случайности… Наш мистер Коппел, который всегда был никем.

— Симнел и Смит, — произнес мистер Коппел. — Они смогут выяснить, насколько сумрачны были сумерки и насколько бледные были буквы на свитере. Свитер наверняка все еще у полиции. Они проверят экспериментально. Мы проверим.