Только не дворецкий
Шрифт:
Миссис Лэнгли всегда полагала, что интереснее всего говорить о ее собственных делах, а поскольку собеседницей она была живой и остроумной (обладая притом редкой красотой и добрым сердцем), то обычно оказывалась права. Она сообщила Тренту, что без ума от старых церквей — уже не помнит, сколько их посетила и сфотографировала во Франции, в Германии и в Англии. Трент, любивший витражи тринадцатого века, упомянул Шартр, и миссис Лэнгли согласилась, что красота этого собора описаниям не поддается. Он спросил, не была ли она в Фэйрфорде [119] , в графстве Пюстершир. Как же, была. Лучший день за все их пребывание в Европе, заявила она с воодушевлением. Не только из-за церкви (хотя и церковь бесподобна) — главное, что там они нашли настоящее
119
Церковь Святой Марии в Фэйрфорде датируется 1497 г. и знаменита своими витражными окнами — это единственная в стране церковь, где полностью сохранились все позднесредневековые витражи.
Трент попросил рассказать поподробнее. Это целая история, отозвалась миссис Лэнгли. Мистер Гиффорд отвез их в Фэйрфорд на своей машине. Знает ли мистер Трент мистера Гиффорда — У. Н. Гиффорд, живет в гостинице «Суффолк»? Сейчас он в Париже. Тренту обязательно нужно с ним познакомиться — он знает все про витражи, про орнаменты, про бронзу и прочие древности. Они познакомились с мистером Гиффордом, когда он зарисовывал ажурные окна Вестминстерского аббатства, и стали большими друзьями. Он их повозил по разным местам в окрестностях Лондона. И конечно, он знает все про Фэйрфорд; это была чудесная поездка.
Они уже возвращались в Лондон и проехали Абингдон, когда мистер Гиффорд сказал, что пора выпить кофе. Он всегда его пьет в пять часов, сам варит (притом отлично) и берет с собой в термосе, если куда-то едет. Они сбавили скорость, высматривая, где бы остановиться, и тут миссис Лэнгли заметила на повороте указатель, что-то там и Эпископи. «Эпископи» — значит епископы, а значит — церкви, и, заинтересовавшись, она попросила мистера Гиффорда остановить машину. На облезлом указателе значилось: «Силькот-Эпископи, Угмили».
Мистер Трент о таком слышал? Вот и мистер Гиффорд не слышал. Но одно название чего стоит. Там наверняка есть церковь — и старая! — и вообще, ей для коллекции необходим «Силькот-Эпископи». И она спросила мистера Гиффорда, нельзя ли туда заехать, ведь это совсем недалеко: сделать пару снимков и там же выпить кофе.
Они нашли церковь и при ней дом священника, а неподалеку виднелась деревня. Перед церковью располагалось кладбище, проходя через которое они заметили могильную плиту. Да, не памятник, а именно плоскую плиту, но на возвышении, обнесенную высокой оградой. Плита привлекла их внимание потому, что камень, несмотря на свою древность, был в хорошем состоянии — ни грязи, ни мха, так что можно разобрать надпись, и трава вокруг аккуратно подстрижена. Они прочли эпитафию сэру Роуленду Бери, и миссис Лэнгли даже вскрикнула от радости — честное слово!
Какой-то человек подстригал живую изгородь вокруг кладбища и, когда миссис Лэнгли вскрикнула, посмотрел на них, как ей показалось, с подозрением. Миссис Лэнгли решила, что это церковный сторож, и, пустив в ход все свое обаяние, поинтересовалась, можно ли сфотографировать надпись. Можно или нет, сторож не знал — вообще, надо бы спросить викария, это ведь, так сказать, его могила. Ну то есть могила его предка, а он за ней ухаживает. А сейчас, наверное, он в церкви — если они к викарию, — да, наверняка в церкви.
Мистер Гиффорд сказал, что церковь они в любом случае собирались осмотреть, вероятно, она того стоит. При этом он заметил, что здание не очень старинное — середина семнадцатого века, не раньше (совсем еще церквенок — задорно пояснила миссис Лэнгли). И еще мистер Гиффорд сказал, что, судя по названию, здесь когда-то была другая церковь — потом она, вероятно, сгорела или разрушилась, и построили эту. Ну так вот, они вошли в церковь, и мистер Гиффорд был немедленно ею очарован. Он отметил, что и кафедра, и крестная перегородка, и скамьи, и витражи, и хоры в западной галерее — все принадлежит одному периоду. Миссис Лэнгли принялась фотографировать, и тут из ризницы вышел человек — приятный на вид, средних лет, в священническом облачении и с большой книгой под мышкой.
Мистер Гиффорд объяснил, что они заехали сюда случайно. Им так понравилась церковь, что они решили осмотреть ее изнутри. Не мог бы викарий рассказать что-нибудь о тех геральдических витражах
Викарий, улыбаясь, сообщил, что и сам носит имя Вери и почитает своим долгом заботиться о могиле единственного из Вери, кто похоронен в этих краях. Он добавил также, что получил этот приход по наследству и что за последние двести лет в Силькот-Эпископи было три викария из их рода (он третий). Что касается надписи, миссис Лэнгли конечно же может ее сфотографировать. Только вот он не уверен, получится ли на ручную фотокамеру сделать хороший снимок, тем более что снимать придется через ограду — миссис Лэнгли нашла эти опасения более чем справедливыми. Затем викарий спросил, не удовлетворит ли ее копия надписи, которую он готов сделать, если они зайдут к нему в дом и немного подождут. А жена тем временем напоит их чаем… Мистер Трент может вообразить, как они обрадовались.
— Но что же в этой эпитафии так восхитило вас, миссис Лэнгли? — спросил Трент. — Пока я понял только, что она посвящена некоему сэру Роуленду Вери…
— Я как раз собиралась вам показать, — отвечала миссис Лэнгли, открывая сумочку. — Может быть, вы и не найдете ее настолько ценной… Я заказала много копий, разослать друзьям в Америке.
Она развернула небольшой листок с машинописным текстом, и Трент прочел:
Здесь покоится прах генерал-лейтенанта сэра Роуленда Эдмунда Бери, герольдмейстера наиблагороднейшего ордена Подвязки [120] , джентлъмена-пристава Черного жезла [121] и хранителя Большой сумы [122] .
Он покинул этот мир 2 мая 1795 года на 73-м году жизни, уповая обрести спасение души через милосердие Искупителя. Также и Лавинии Пруденс, супруги вышеназванного, отошедшей к Господу 12 марта 1799 года на 68-м году земной жизни.
120
Герольдмейстер наиблагороднейшего ордена Подвязки(Garter Principal King of Arms) — первый герольдмейстер Англии, старший герольд Геральдической палаты. Один из высших чинов ордена Подвязки; участвует в важнейших государственных церемониях. Об ордене Подвязки см. подробнее в глоссарии (13).
121
Пристав Черного жезла(Gentleman Usher of the Black Rod) — древняя церемониальная должность в ордене Подвязки. Подробнее см. глоссарий (14).
122
Хранитель Большой сумы(Clerk of the Hanaper) — должность в Канцлерском суде Великобритании; состоит в сборе денег, причитающихся Короне за выдачу жалованных грамот, проставлении королевской печати, издании указов и т. д.
Она отличалась редким благоразумием, благородством поведения, бережливостию в хозяйстве и прочими добродетелями.
Се врата Господни; праведные войдут в них.
— Вам попался превосходный образчик этого стиля, — заметил Трент. — Сейчас, как правило, ограничиваются пожеланием вечной памяти и самыми общими сведениями о покойном. Что же до титулов, неудивительно, что вас они очаровали. В них слышится пенье труб — а заодно, пожалуй, и легкий перезвон монет. По всей видимости, пристав Черного жезла — завидная должность в те времена, и хотя я не помню, о какой Большой суме идет речь, я уверен, что ее хранитель имел дело с большими суммами.