Только одно желание
Шрифт:
— Я уже долго говорю. Твоя очередь. Расскажи что-нибудь о себе.
Он продолжил смотреть на дорогу.
— Мне казалось, ты обо мне уже всё знаешь. Два спектакля на Бродвее, три фильма, реклама зубной пасты…
— Уверена, что-то ускользнуло от моего внимания.
— А может и нет. Я не так интересен.
После того, как я выболтала ему все свои секреты, это прозвучало как ушат холодной воды. Будто он считал, что мы все ещё незнакомцы, или, что ещё хуже, он не доверял мне. Сейчас я думаю, что
Я выглянула в окно.
— Полагаю, что нет.
— Ты полагаешь, что я не так интересен? — уточнил он.
— Я лишь соглашаюсь с тобой. Кажется, знаменитости ждут именно такого обращения.
На его лице появилась усмешка.
— Теперь ты считаешь меня типичной самовлюбленной телезвездой?
— Ну а как я могу понять разницу, если ты ничего о себе не рассказываешь?
Он пристально посмотрел на меня.
— Как ты поняла, что именно я бросил Карли?
Я не поняла, зачем он ушел от темы. И пожала плечами.
— По тому, как она смотрела на тебя.
— И ты знала, что Карли планировала не просто ужин, ещё до того, как мы доехали до ресторана. Откуда?
Я снова пожала плечами.
— Я девушка. Я знаю, какие мысли в голове у девушек.
Особенно, когда речь идет о привлекательных парнях.
Он проницательно посмотрел на меня.
— Именно поэтому я и не хочу тебе ничего рассказывать о себе. Знаешь, что я знаю о тебе, Анника? Ты из тех девчонок, которые всегда получают, что хотят. Ты улыбаешься — и перед тобой открываются двери, а если нет, ты не чураешься манипулировать людьми и событиями. Я знаю этот типаж. Карли такая же.
Я протестующе открыла рот, но он поднял руку.
— Я не говорю, что не восхищаюсь твоей уверенностью, потому что как раз восхищаюсь. Но дело в том, что ты умнее Карли, и у тебя лучше развита интуиция, чем у большинства людей, и это меня беспокоит. Я в машине с более умной и хитрой версией Карли. Ты на моем месте тоже следила бы за тем, что рассказываешь о себе.
Я откинулась на спинку кресла.
— Не знаю, считать ли это комплиментом или оскорблением.
— И тебе только семнадцать, — сказал он.
— А тебе только девятнадцать, — отметила я.
— Ага, девять из которых я провел в Голливуде. Голливудские годы, они как у собак, так что на самом деле мне…
— Семьдесят три.
— И ты считаешь в уме. — Он вздохнул. — Я больше ничего тебе не скажу.
— Почему? Ты что-то скрываешь?
Он улыбнулся.
— Конечно. Каждый что-то скрывает. Держу пари, ты тоже что-то скрываешь.
Я зарылась пальцами в волосы.
— Я поделюсь с тобой секретом, если ты поделишься своим.
Он кивнул, соглашаясь.
— Хорошо.
— Я не умею специально вызывать
Я думала, это признание заставит его улыбнуться, но вместо этого он нахмурил брови.
— Это нездорово.
— Верно. Добавлю это в свой список после превышения скорости и ношения змеи вокруг шеи.
Он улыбнулся, но его взгляд оставался сосредоточенным.
— Кажется, ты из тех, кто ничего не воспринимает всерьез.
И это я слышу от парня, который зарабатывает на жизнь, надев лосины.
— Я ко многому отношусь серьезно. Например, к болезни Джереми.
Он взглянул на меня, пытаясь разгадать во мне какой-то мимолетный знак.
— Да, это так. Ты привыкла преодолевать любые преграды на своем пути. Тебе явно трудно столкнуться с тем, что ты не можешь контролировать.
— Мне и не нужно это контролировать, — сказала я. — Мне просто нужно найти способ повысить шансы брата, — на самом деле я говорила неправду. Мне нужно было контролировать это. В этот раз мне нужно было выиграть больше, чем когда-либо в моей жизни. Чтобы сменить тему, я спросила:
— Ну а твой секрет?
Он посмотрел на меня, раздумывая, что б сказать. Наконец, он снова перевел глаза на дорогу.
— Мой секрет в том, что у меня тоже развита интуиция.
— Это секрет?
— Я не говорил тебе. Я мог бы многое о тебе рассказать, не задавая вопросов.
Я почувствовала себя так, будто он только что признался в умении читать мои мысли.
— Что конкретно ты имеешь в виду под интуицией?
— Интуиция означает, что ты можешь читать людей, например, чувствовать, когда они врут.
— Оу, ты признался, что твой секрет — интуиция, но это не изначальный твой секрет. Ты собирался сказать что-то другое, а потом передумал.
Он некомфортно поерзал в кресле.
— Верно. Как-то так.
— Что ты изначально собирался сказать?
— Что я голоден. Думаю, надо съехать с шоссе, заправить машину и купить что-нибудь поесть.
— Ага, конечно. Ты врешь.
— Нет, я правда голоден. Уже почти восемь.
Я положила руку на спинку его кресла и наклонилась ближе к нему.
— Ну же, что ты собирался сказать?
Но он даже не смотрел на меня. Он свернул на съезде в Барстоу, сверился с GPS и сказал мне, что нам осталось проехать целых 150 миль. Два часа. Затем он добавил:
— Ты так и не сказала мне, твои родители знают, где ты?
— Вообще нет. Я как бы забыла сообщить им, — я собиралась позвонить родителям, выехав из города со Стивом. Когда Стив согласился поехать со мной, уже можно было им рассказать. Они не смогут наорать на меня за то, что я гоняюсь за дикими гусями, когда я возвращаюсь с таким гусем, чтобы встретиться с Джереми.