Толковая Библия. Том 6
Шрифт:
19
Роскошь пира, равняющаяся здесь ужасу его, особенно сильно рисуется тем, что гости будут пьяными от крови. Что на жертвенных пирах доходили до излишеств, свидетельствуют 1 Цар. I:13; Ис. XXVIII:8.
20
Горы, наполненные трупами побежденной армии, представляются пиршественным столом. Пророк как бы не может расстаться с образом, внося в него здесь последние дополнения.
21
"Между народами" — сообразнее с контекстом, чем "в
22
"И будет знать", благодаря заступничеству за него.
23
"За неправду свою", а не по бессилию Иеговы избавить Израиля от врагов. — "Я сокрыл от них лице Мое". Втор. XXXI:18; XXXII:20.
24
"Нечистоты" и "беззакония" вероятно как везде у Иезекииля два рода грехов: религиозные (идолопоклонство) и моральные; см. объяснение XXXVI:17 и др.
25
Изображается значение Гогова поражения для Израиля, чем речь возвращается к главному предмету этой части книги — восстановлению Израиля и делается переход к XL-XLVIII гл. — "Возревную по святому имени Моему" — см. объяснение XXXVI:21.
26
См. объяснение XVI. 63.
27
Израиль, как и язычники, мог сомневаться в могущества Иеговы ввиду плена и рассеяния своего: возвращение из этого плена окончательно восстановит в Израиле правильное и твердое понятие о Боге, честь (святость) Его имени.
28
"Испытания Израиля, так как и благодеяния, полученные им от Бога, возвысят мысль его к Богу и покажут ему, что все с ним происходит по воле Божией" (Тр.). — "Рассеяв их между народами". LXX: "внегда явлюся им во языцех". — "И не оставлю уже там ни одного из них". "После падения Вавилона все израильтяне могли возвратиться в свою страну и те, которые добровольно остались на чужбине, имели, по крайней мере, в Ханаане свое отечество и в храме Иерусалимском место своего культа" (Генг.).
29
Через влияние Духа Божия на Израиля последний получит возможность жить в строгой сообразности с волей Божией (XI:19-20), греху не будет уже места, почему Богу не нужно будет отвращать гневного лица Своего от Израиля. Таким образом, этот стих — хороший переход к XL-XLVIII гл., излагающим именно те требования воли Божией, в которых Израиль будет ходить при теократии конца времен и который сделают его ненарушимо блаженным. — "Потому что Я изолью дух Мой". LXX: "зане излиях ярость Мою" — должно быть по Плачу IV:22; Ис. ХL:2, но против контекста.
Глава XL-XLVIII. Новые храмовый культ и священная земля
Описывается самое сложное и загадочное видение пророка. Оно было как бы прощальным великим словом Иезекииля, последним откровением ему, настолько таинственным, что оно, как и первое откровение ему, могло быть сообщено ему только в символических, непереводимых вполне на ясный язык человеческих понятий образах.
Как и 1-я, сороковые главы Иезекииля составляют неразрешимую загадку для экзегетической науки (Григорий Великий: "при объяснении их идешь как в потемках ощупью"; блаж. Иероним: лучше здесь ничего не говорить, чем сказать мало), хотя, как и для I гл. не было недостатка в попытках указать идею этих глав. Все опыты объяснения их могут быть сведены к следующим категориям.
Наиболее простым, по-видимому, было бы такое понимание этих глав, что пророк в них дает положительные предписания имеющему скоро возвратиться в Палестину из Вавилона народу относительно храма, его разговоров и полезных добавлений к плану Соломонова храма, относительно культа и деления земли между коленами. Так и понимает эти главы рационалистическая экзегетика, которая притом, видит в этих Главах первый опыт кодификации еврейского культа, предшествовавший, по крайней мере, некоторым частям Моисеева закона; именно Иезекиилев культ по степени его развития занимает середину между Второзаконием и так называемым Священническим кодексом (частью кн. Левит), почему позднее первого и ранее второго (Сменд, Кречмар и др.; старые рационалисты считали Иезекииля автором Священнического кодекса). Не касаясь здесь той части этого мнения, которая посягает на целость и подлинность Моисеева закона и потому неприемлема для православного толкователя (несогласие настоящего отдела с Моисеевым законом, как и вообще отношение к последнему получают, как увидим при толковании глав, удовлетворительное объяснение и без такого предположения), и основная мысль такого взгляда на настоящий отдел Иезекииля не может быть принята. Прежде всего не было нужды пророку давать такие предписания в форме видения, всегда дающего загадку читателю, тогда как закон требует ясности; культовые предписания естественно было дать просто в форме повеления от Бога, как то сделал Моисей. От всего видения дышит такою таинственностью и буквальное осуществление предписаний пророка натолкнулось бы на такие препятствия (например, деление земли предписывается по прямым линиям, на правильные и равные участки, не считаясь с физическими условиями местности), что у возвратившихся из плена иудеев не являлось и мысли, при построении храма и восстановлении в нем богослужения, следовать в чем-либо Иезекиилю. В книге Ездры прямо замечено, что по сооружении жертвенника возвратившимися из плена на нем принесены были жертвы, указанные законом Моисеевым (Езд. III:2), следовательно, не видением Иезекииля.
Мало изменяется дело и тогда, если видеть в настоящем отделе кн. Иезекииля не законодательства, а только предсказания, относящияся к послепленному Израилю. Так как для некоторых из этих предсказаний (особ. в XLVII гл.) нельзя указать исполнения в этот период, то такое неполное осуществление их объясняют (Gautier, la mission du proph. Ezechiel, Laus. 1891) тем, что Израиль оказался недостойным осуществления этих светлых предсказаний во всей их полноте, почему часть их отменена Богом. Но настоящее предсказание не условно (как предсказание Иова о разрушении Ниневии), чтобы возможна была отмена его. Не XLVII-я лишь Глава, но большая часть настоящего видения не осуществилась на послепленном Израиле.
Близка к этой такая теория: XL-XLVIII главы Иезекииля — начертанный идеал будущего, в котором Иезекииль не беспокоился, осуществится ли он в полном объеме и вообще осуществится ли, лишь бы он отвечал его пророческим предположениям. Пророк мог покончить с требованием, чтобы этот идеал стал реальностью, через надежду на Иегову, для которого нет невозможного, что Он осуществит этот идеал во всех частях. Если действительность осталась позади образа, то идея реализовалась недостаточно; но вина лежит в действительности, а не в идее, и Иезекииль за это не отвечает (Гитциг 340).