Том 11. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1894-1909
Шрифт:
— Никогда не позволяйте себе говорить о том, как вы себя чувствуете, и не разрешайте другим спрашивать вас о том, как вы себя чувствуете; никогда не признавайте, что вы больны, и не разрешайте другим говорить в вашем присутствии о недугах, или боли, или смерти, или о подобных несуществующих вещах. Такие разговоры только потворствуют духу в его бессмысленных фантазиях.
В этот момент Stubenrrwichen наступила кошке на хвост, и кошка завизжала самым нечестивым образом.
Я осторожно спросил:
— А мнение кошки о боли имеет ценность?
—
— Значит, эта кошка просто вообразила, что ей больно?
— Она не может вообразить боль, потому что воображать свойственно только духу; без духа нет воображения. Кошка не имеет воображения.
— Тогда она испытала реальную боль?
— Я уже сказала вам, что такой вещи, как боль, не существует.
— Это очень странно и любопытно. Хотел бы я знать, что же все-таки произошло с кошкой. Ведь если реальной боли не существует, а кошка лишена способности вообразить воображаемую боль, то, по-видимому, бог в своем милосердии компенсировал кошку, наделив ее какой-то непостижимой эмоцией, которая проявляется всякий раз, когда кошке наступают на хвост, и в этот миг объединяет кошку и христианина в одно общее братство…
Она раздраженно оборвала меня:
— Замолчите! Кошка не чувствует ничего, христианин не чувствует ничего. Ваши бессмысленные и глупые фантазии — профанация и богохульство и могут причинить вам вред. Разумнее, лучше и благочестивее допустить и признать, что таких вещей, как болезнь, или боль, или смерть, не существует.
— Я весь — воображаемые живые мучения, но не думаю, что мне было бы хоть на йоту хуже, будь они реальными. Что мне сделать, чтобы избавиться от них?
— Нет необходимости от них избавляться — они не существуют… Они иллюзии, порожденные материей, а материя не имеет существования; такой вещи, как материя, не существует.
— Все это звучит как будто правильно и ясно, но сути я все же как-то не улавливаю. Кажется, вот — вот схвачу ее, а она уже ускользнула.
— Объяснитесь.
— Ну, например, если материи не существует, то как может материя что-нибудь порождать?
Ей стало меня так жалко, что она даже чуть не улыбнулась. То есть она непременно улыбнулась бы, если бы существовала такая вещь, как улыбка.
— Ничего нет проще, — сказала она. — Основные принципы Христианской Науки это объясняют, их суть изложена в четырех следующих изречениях, которые говорят сами за себя. Первое: Бог есть все сущее. Второе: Бог есть добро. Добро есть Дух. Третье: Бог, Дух есть все, материя есть ничто. Четвертое: Жизнь, Бог, всемогущее Добро отрицают смерть, зло, грех, болезнь. Вот, теперь вы убедились?
Объяснение показалось мне туманным; оно как-то не разрешало моего затруднения с материей, которая не существует и, однако, порождает иллюзии. Поколебавшись, я спросил:
— Разве… разве это что-нибудь объясняет?
— А разве нет? Даже если прочитать с конца, и тогда объясняет.
Во
— Прекрасно. Болезнь грех зло смерть отрицают Добро всемогущее Бог жизнь ничто есть материя все есть Дух Бог Дух есть Добро. Добро есть Бог сущее все есть Бог. Ну вот… теперь — то вы понимаете?
— Теперь… теперь, пожалуй, яснее, чем раньше, но все же…
— Ну?
— Нельзя ли прочитать это как-нибудь иначе, другим способом?
— Любым, как вам угодно. Смысл всегда получится один и тот же. Переставляйте слова, как хотите, все равно они будут означать точно то же самое, как если бы они были расположены в любом другом порядке. Ибо это совершенство. Вы можете просто все перетасовать — никакой разницы не будет: все равно выйдет так, как было раньше. Это прозрение гениального ума. Как мыслительный tour de force [5] оно не имеет себе равных, оно выходит за пределы как простого, конкретного, так и тайного, сокровенного.
5
Фокус (франц.).
— Вот так штучка!
Я сконфузился: слово вырвалось прежде, чем я успел его удержать.
— Что??
— …Изумительное построение… сочетание, так сказать, глубочайших мыслей… возвышенных… потря…
— Совершенно верно. Читаете ли вы с конца, или с начала, или перпендикулярно, или под любым заданным углом — эти четыре изречения всегда согласуются по содержанию и всегда одинаково доказательны.
— Да, да… доказательны… Вот теперь мы ближе к делу. По содержанию они действительно согласуются; они согласуются с… с… так или иначе, согласуются; я это заметил. Но что именно они доказывают… я разумею — в частности?
Это же абсолютно ясно! Они доказывают: первое: Бог — Начало Начал, Жизнь, Истина, Любовь, Душа, Дух, Разум. Это вы понимаете?
— Мм… кажется, да. Продолжайте, пожалуйста.
— Второе: Человек — божественная универсальная идея, индивидуум, совершенный, бессмертный. Это вам ясно?
— Как будто. Что же дальше?
— Третье: Идея — образ в душе; непосредственный объект постижения. И вот она перед вами — божественная тайна Христианской Науки в двух словах. Вы находите в ней хоть одно слабое место?
— Не сказал бы; она кажется неуязвимой.
— Прекрасно. Но это еще не все. Эти три положения образуют научное определение Бессмертного Духа. Дальше мы имеем научное определение Смертной Души. Вот оно. ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ: Греховность. Первое: Физическое — страсти и вожделения, страх, порочная воля, гордость, зависть, обман, ненависть, месть, грех, болезнь, смерть.
— Все это нереальные категории, миссис Фуллер, иллюзии, насколько я понимаю?
— Все до единой. ВТОРАЯ СТУПЕНЬ: Зло исчезает. Первое: Этическое честность, привязанность, сострадание, надежда, вера, кротость, воздержание. Это ясно?