Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Павел. Это он назло мне. Они все смеются надо мной…
Наталья. Ну, полно, что ты!
Павел. Они меня со свету сживают, Анна!
Анна. Ой, как страшно! (Обняла Павла за плечи и отводит его в угол, что-то говоря; он ворчит и машет руками.)
Прохор (Семёну). Хороша сестра-то?
Семён. Да-а…
Наталья. Только глаза очень блестят…
Семён. На мать похожа…
Прохор.
Семён. Ой, какая разбойница была!.. Колошматила она меня…
Наталья. Нехорошо, что Людмила не идёт, неуважительно к Анне Захаровне…
Михаил (входит). Анна Захаровна, позвольте поздравить с возвратом под свой кров…
Наталья (негромко). Свой… это как же?
Михаил. Чему безмерно рад-с…
Анна. Вы не постарели, дядя Миша, и молодец! Рада видеть вас…
Михаил. И я! Душевно…
Семён (Наталье). Нравится она тебе?
Наталья. Ничего… Пёстрая только очень…
Семён. Она же в один цвет одета! Ю!
Наталья. Да я вижу. Это я — так…
Прохор. Это — куриная слепота…
Людмила (входит заспанная, растрёпанная, но красивая. Бросается к Анне). Нюта…
Анна (обнимая её). Людочка…
Людмила. Нюта… ой, как хорошо…
Анна. Какая ты стала…
Людмила. Точно солнышко ты…
Павел. Нытьё началось…
Васса (в дверях). Анна!.. Иди к отцу-то…
Прохор. Что — плохо ему?
Павел. Погодите ещё радоваться-то…
Прохор. Я тебя спрашиваю, дуга?
(Павел, забежав за стол, показывает дяде язык.)
Людмила (хохочет сквозь слёзы). Смотри, папа!
Прохор (идя к Павлу). Пашка, уши надеру!
Павел. Троньте…
Михаил (дочери). Ты — уйди…
Семён (оживлённо). Дядя — загородите стулом дорогу-то ему! Павел — под стол катай, эх ты!..
Занавес
Действие второе
Вечер. В столовой полутьма. Перед камином — Людмила. Анна, с папиросой, задумчиво ходит по комнате.
Анна. Жалко, что ты не писала мне…
Людмила. Ну… я и адреса твоего не знаю.
Анна. Если б хотела…
Людмила. Следят за мной: муж, отец… И о чём писать, что тебе интересно?..
Анна. О себе… обо всех…
Людмила. Ничего
Анна. Зачем ты вышла замуж за Павла?
Людмила. Надо было.
Анна. Да?
Людмила. Да.
Анна. Как это ты? Такая осторожная…
Людмила. Время было такое… особенное. Везде — бунты, забастовки эти… точно уборка перед праздником… И всё уборка да уборка… а праздника — нет. Подвернулся один… красавец… мальчик почти… Рябой был, а красив.
Анна. Где он?
Людмила. Пропал. Не знаю — где.
Анна. Павел знает?
Людмила. Нет. Никто не знает… кроме дяди.
Анна. Как же…
Людмила. Так уж. Дядя Прохор научил… Хороший был тот… рябенький-то… удивительно ласковый и добрый…
Анна. А что за человек дядя Прохор?
Людмила. Так… купец весёлый… Тоже ласковый… Приласкает, а потом — отдавай назад… с процентами. (Другим тоном.)Ну, бог с ним! Не хочу плохо говорить о нём, — он всё-таки сделал мне однажды доброе, сделал! А мы ведь не нищие и должны добро помнить, так, Анна?
Анна (равнодушно). Не знаю.
Людмила (улыбаясь). Близкий мне человек один — мать твоя… И не говорю я с нею никогда почти, и она меня не спрашивает ни о чём, — разве пожурит порой за Павла… А сердцем я знаю, что только она меня жалеет и любит… Не будь её, — ух, что бы я сделала!
Анна (нахмурясь). Вот как!
Людмила (весело). Вот придёт весна — начнём мы с нею в саду работать… Ой, Анна, хорошо это как — помогать земле в цветы рядиться! На самом восходе солнышка постучит она ко мне, мамаша-то: «Эй, — скажет, сердито так, — вставай-ка!» И пойдём обе молча, почти на весь день, вплоть до вечера… Не узнала бы ты сад, кабы лето теперь! Вот разросся, вот украсился! Прошлой весною одних цветочных семян больше, чем на сотню рублей купили! Сливы какие, яблони, вишенье! Прививки училась делать я, к мужикам на село хожу прививать — садовница совсем! Книжку мне мать купила о садоводстве — учись, говорит, это честное дело! Мужики, видя наши-то успехи в саду и огороде, жён присылают по семена, прививочку попросить… мужики меня уважают! Хорошо жить весной, летом, осенью… а зима — трудна и мне и ей… Тесно как-то нам в доме… Не говорим ничего, а обе знаем, что думаем… Ты что скучная какая стала?
Анна. Не знаю… Такая ты красивая, молодая…
Людмила. А вот, как начнём работать весною — погляди, какая буду я! Ах, сад наш! Войдёшь в него утром, когда он росой окроплён и горит на солнце, — точно в церковь вошла! Голова кружится, сердце замирает, петь начнёшь — точно пьяная! Перестану, а мамаша кричит — пой! И над кустами где-нибудь лицо её вижу — ласковое, доброе, материно лицо!
Анна (тихо, точно не веря). Ласковое? Доброе?