Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Наталья (Анне). Если Пашу дразнить — он может великий грех сделать, я внушала Людмилочке это…
Прохор. Вот — видишь? И Валаамова ослица так же глаголет…
Наталья. Вы совсем напрасно сравниваете меня с ослицей…
Прохор. Ну, ну! Ты вспомни, кто её устами говорил…
Наталья. Мне это всё равно… я купеческая дочь…
Анна. Вы, Наташа, напрасно укрепляете враждебные мысли дяди…
Наталья.
Прохор (весело). Каково? Экая голубица со змеиным умом, а?
Наталья (обижена, уходит). Ум очень простой… извините! Это самый человеческий ум…
Анна. Ой, дядя… зачем вы с ней так?
Прохор. Ничего, съест! Не люблю эту тёмненькую душу в тёмном платье! (Смеясь.)Знаешь, слышал я однажды, как она о будущей жизни мечтала с мужем. (Передразнивая манеру Натальи.)«И вот, Сеня, лежу я в лиловом капоте бархатном, а под ним одна кружевная рубашка… или сижу на эдаком кельк шозе»…
Анна (улыбаясь). Шезлонг, должно быть…
Прохор. Ну — всё равно! (Снова передразнивая Наталью.)«И приходят с визитом разные лица: тут и полицмейстер, и судьи, и градской голова — весь город!.. И все тебе завидуют, глядя на меня, — ай да Железнов! Вот так жена у него, да-а! А я — эдак ножкой двину, а то плечико покажу — пускай их ещё больше зубами-то скрипят…» (Хохочет.)Хороша иллюстрация, а? Сенька, дурак, ржёт…
Анна (серьёзно). Странная женщина… Не понимаю я её! Такая… как бы немудрая…
Прохор. Чёрт лучше знает, какая она… Иной раз она, брат, так ворочает глазищами своими… Ах, и надоели они мне!..
Анна. Что ж вы живёте с ними?
Прохор. Бум! Сказала тоже! Завязли тут все деньги мои, по милости Захара… Вот выдерну их, и — прощайте, единокровные мои жулики!..
Анна. Куда же вы?
Прохор. В Москву, в столицу! (Наклоняясь к ней, таинственно.)У меня, брат, есть — некоторый плод любви несчастной… ха-ароший, Анна, зреет плод!
Анна. Вот как?
Прохор. Бум! Студент уже… превосходнейшая рожа!
Анна. И — мать?
Прохор (не сразу). Скончалась… жаль! (Снова веселее.)Зовёт он меня неожиданным отцом — весёлый чёрт! И — ничего не просит, а? Видела эдаких? Не нашей крови, нет… Пьёт, чёрт, несколько… Театрал, всех актрис знает… Учится на мифологическом…
Анна.
Прохор (убеждённо). Нет, я верно сказал — есть мифология наука… он, брат, мне рассказал подробно, и даже я сам читал про греческую войну, про Одиссея… Вот, брат, шельма была Одиссей! Врал — замечательно! Будто вплоть до ада снисходил, понимаешь? И будто в аду — ничего не страшно, а только — скука большая?.. Пётр этот, мой-то, тоже врать здоров!
Васса (входит). Мир беседе. На кого это Наталья обозлилась?
Анна. Она? Как же она злится?
Васса. Стоит середь зала и кисти у платка обрывает… белая вся, даже досиня… (Прохору.)Там вас голубятник спрашивает.
Прохор (расхаживая). Подождёт…
Анна (глазами и осторожными жестами просит, чтобы мать ушла. Васса недоверчиво смотрит на неё). Семён воротился из города?
Васса. Не знаю… и мне он нужен бы… пойду, погляжу… (Уходит.)
Прохор. Давай в карты играть, а? Позовём Людмилу, Наталью…
Анна. Ну что ж, давайте… Так, значит, уходите вы из дела?
Прохор. Обязательно. Стар становлюсь… и вообще — какое это дело? Боязно чего-то, видишь ли! Бывало — идешь по селу — барином себя чувствуешь… а теперь хоть и по-прежнему низко кланяются люди, но это они для того, чтобы злые глаза свои спрятать… Какая это жизнь? Вот это, брат, и есть греческая Илиада — все друг друга по башке норовят ловчее стукнуть… К тому же и делец я был всегда не ахти какой… а теперь к чему мне оно, дело?
Семён (входит). Кто меня звал?
Анна. Мамаша.
Семён. А она говорит — ты! Стало быть, никому я не нужен? Ну, это хорошо!
Прохор. Бум! Пойду за Людмилой. Семён, в карты хочешь?
Семён. Можно. Ай, братцы, славно в городе! Твёрдо всё — дома каменные… светло, чисто… И люди другие — разговор широкий… про всё знают… Дума там, политика разная… случаи интересные…
Прохор (уходя). Барыньки красивые…
Семён. Пошёл… бабник!
Анна. Ты серьёзно думаешь, что он с Людмилой… шалит?
Семён (с удовольствием). Шалит? Ишь ты… а я ждал, как ты это скажешь! Назвала ловко… Вот он, город… всему учит! Да, он, дядя, конечно, шалит… да ещё как… Я сам слышал, как он её учил однажды… у меня глаза на лоб со стыда полезли…
Анна. Чему — учил?