Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Стогов (всё так же, с усмешкой). Судьба, хозяин твой, влюблённый человек…
Полина. Я вас не знаю, я не хочу…
Стогов. Я — твоя судьба, ты — моя. (Подходит ближе к ней, говорит негромко.)Оказалось, что у меня есть что-то похожее на совесть, Поля.
Полина. Нет!
Стогов. Есть что-то… Может быть, это — от бессонницы, может быть — от скуки. Одним словом —
Полина. Нет! Не смеешь… не можешь ты! Ты! Из-за тебя я сидела в тюрьме, меня судили, позорили… из-за тебя!
Стогов. Но ведь тебя оправдали.
Полина. Молчи!
Стогов. О том, что всем известно? Зачем же? Я знаю, что ребёнок родился мёртвым, проклятая бабка сказала мне. Но, — она не вовремя умерла, а я, как тебе известно… впрочем, я не оправдываюсь.
Полина. Зачем ты пришёл? Зачем?
Стогов. Я сказал — за тобой.
Полина. У меня — муж. Он пожалел меня тогда ли — на суде…
Стогов. Иной раз пожалеть выгодно.
Полина. Третий год я живу…
Стогов. Живёшь? Разве?
Полина. Не смей!
Стогов. Ну, перестань!
Полина. Христом богом прошу — уйди!.. Не могу Я.
– ничего не могу…
Стогов (хмурясь, спокойно). Чему быть, того не миновать…
Полина (прислонясь к двери). Кто ты такой?
Стогов (серьёзно). Полина, я смотрел, как ты молилась в церкви, не один раз смотрел. В твои годы так молятся, когда хотят согрешить, но — боятся. Я, знаешь, даже испугался за тебя. Пойми — это верно! Испугался!
Полина. Врёшь! Ты врёшь… Ну, если ты добрый человек — уйди же! Я прошу.
Стогов (усмехаясь). Грешница ты — в мыслях, и — я ведь знаю — очень любишь грех, очень ждёшь его.
Полина. Нет. Неправда! Не хочу!
Стогов. Брось — меня не обманешь. (Почти с восхищением.)Ты очень сильная женщина, Поля, ты — настоящая. Как ты согнула себя, ты, такая гордая, а? Я не узнаю тебя… Удивительно это! Но то, что ты считаешь грехом — не грех, а — обязанность, это — твой долг. Пойми! Раньше ты ведь знала, что это твой долг и радость твоя, — знала! Это в тебе не могли убить, не притворяйся. (Громко и деловито.)Так вот, хозяйка: сейчас же я пришлю плотника. (Шепчет ей.)Отвечай мне, ну!
Полина. Хорошо. Да. Прощайте.
(Из двери магазина
Кемской. Кто такое, а?
Стогов. Постоялец. Снял флигель.
Кемской. А… Семейный?
Стогов. Одинок.
Кемской. Почему?
Стогов. Холостому удобней.
Кемской. Гм… Может быть. Полина — Тихон здесь?
Полина (очнувшись). Да.
Кемской. Бросил меня, ушёл. Я говорю: возьми Наташе уток, а он — ушёл! Вот утки, Наташе. Да. (Сел к столу. К Стогову.)Вы — квартиру сняли? Гм… Чем занимаетесь?
Стогов (не спеша, двигаясь к двери магазина). Изобретаю новый сплав.
Кемской. Сплав леса?
Стогов. Металлов.
Кемской. Не понимаю!
Стогов. До свидания. (Ушёл.)
Кемской. Полина, — как это он тут?
Полина (тихо). Не знаю, не знаю…
Кемской (сердится). Что это ходят тут всё, эти, разные… Тут — Наташа, и вдруг… Какой-то слесарь… Наташа испугалась пожара?
Полина. Не дитя она.
Кемской. Приготовь ей уток, зажарь… Помоги мне снять это.
Бобова (идёт из кухни). Я помогу, ты уж иди, стряпай, Палагея Петровна.
Кемской. Ага, лиса, ты здесь, а?
Бобова. Несчастье всех в одну кучу кладёт, миротворец ты наш.
Кемской. Погорела, а?
Бобова. Нет, господь миловал.
Кемской. Какое же у тебя несчастье? Не понимаю. Ты сама — несчастье. (Доволен словом, смеётся.)Вот именно, — ты сама — несчастье, а?
Бобова. Ну, что это вы говорите, добрячок такой! Я ко всем с добром, а вы меня — колом. А обещаньице-то своё не исполнили?
Кемской. Какое?
Бобова. Подсвечники-то обещали продать мне.
Кемской (отмахиваясь). Пошла, пошла! Подсвечники! Это — канделябры, да. Это — редкость…
Бобова. И часики каминные обещали…
Кемской (строго). Иди прочь!