Том 2. Стихотворения 1917-1922

Хлебников Велимир

2

Тиебном вечерним полны Тела исчезающих воль. А далее – сумрачный тол. Он страж вероломной волны, На грани ниебной длины. Нетотного мира престол. Там море и горе и боль, И мешенства с смертию дол – Земля, где господствует моль. И роя воздушного роины, Нетучей страны ходуны, Нетотного берега бойско И соя идесного воины, И белого разума соины – Летит синеглазое войско Сквозь время великой койны И бьется упорно и свойско С той силой, что пала на ны.

3

И

ветер суровою вавой Донесся от моря нетот С огласою старой виньбы. Он бьется с ночной зенницавой, Им славится мервое право. И пали, не зная мольбы, Просторцы нетучих летот, Нетучего моря рабы, Насельники первых пустот. Мервонцы, прекрасны и наги, Лежали крылатой гробницей Над морем, где плещется мемя, Лежали суровы и баги Над вольною верою влаги. Мольба неподвижной лобницы, Чтоб звонкое юношей вемя, Зарницей овивши цевницы, Воспело ниесное время.

4

Мервонцы! Мервонцы! вы пали! Лежите семьей на утесах. Тихес голубое веничие. Почили на веки печали, Червонцев блеснувшие дали, Зиес золотые струйничие, Деревьев поломанный посох, Ослады восстанья весничие, Как снег, крылопад на откосах. Младро голубое полета, Станица умерших нагес И буря серебряных крыл, Омлады умершей волота. В пустынных зенницах охота Щитом заслонить сребровеющий тыл. И грустная вера инее, О чем и кому, я забыл. Как строга могила можес!

5

Во имя веимого бога Зарницею жгучею лиц Несничие молнии дикой, Мы веем и плещем болого, Мечтоги у моря ничтога, Окутаны славой великой, – Закон у весничего сиц. И скрылось лицо молодика, Где вица вечерних девиц. Смотрели во сне небесничие Глазами ночей воложан На тихое неба веничие, Как неба и снега койничие, Темян озолотой струйничие, О славе и сладе грезничие Толпой голубой боложан, Задумчивой песни песничие Во имя добра слобожан.

6

Мы мчимся, мы мчимся, тайничие, Сияют как снег волоса На призраках белой сорочки. Далекого мира дайничие, Нездешнею тайной вейничие, Молчебные ночери точки, Синеют небес голоса, На вице созвездия почки, То ивы цветут инеса. Разумен небес неодол И синего лада убава, И песни небесных малют. Суровой судьбы гологол, Крылами сверкнет небомол, А синее, синее тучи поют, – Литая летает летава, Мластей синеглазый приют, Блестящая солнца немрава.

1919

«Село голубого мечтога…»^*

Село голубого мечтога Окутала снов вереница. Во имя веимого Бога Несут их виоты зарницу. И крыльев блеснут словарем В молчаньи небес голубом, И прочь улетят с зоварем, – Стан в струйные страны ведом. Потоком ярким инеса Упали наземь и бегут, Восходит Бог, и сиеса Ему служить приказа ждут. Сиот

голубые потоки, Тиес улетающих время И петер звезд, его уроки, И навы голубое темя. Они уныли в море голубом, Заявные боги миров. Они ушли во тьму хором Еще сиокой зенницавой. И белого неба омлада, Где на небе яркая зда, – То умного разума влада, Сеструнному ропоту «да». И белого Бога изука Боями тиес и сиес. И радостью крыльев заука Милебы далеких биес.

1919

Степь^*

Пел петер дикой степи. Лелепр синеет ночей. Блеснул одинокий молон. Усталое ветра ходно По скачкам верхарни травы. Весны хорошава ночная. Чернели вдали земеса, Поля бесконечных земён, Отца позабывших имён. Младыки, хладыки, летите сюда! Здесь гибельный гнестр И умер волестр, И снепр инее! Здесь нитва людей И хивень божеств. На небе огнепр. Сюда, мластелины!

<1919>, 1921

«Бегава вод с верхот в долину…»^*

Бегава вод с верхот в долину. Верхарня серых гор. Далекий кругозор. И бьюга водотока об утесы Седыми бивнями волны. И бихорь седого потока Великой седыни воды, Где черный мамонт полутьмы Качает бивень войн.

<1919>, 1921

«Молон упал в полон…»^*

Молон упал в полон Как мравитель легкой нравды. Лосудари синих лон, К инестру народных волестров! Из острова снестров, где огнистёль и венйх, О бьюга младевы! бойба их умён! Виач содружества сомужеств. О легкие стоны мрузей! О мервые глазами сиуны! О метер мервий! Стон младелицы! На мервые всходы зари.

1919

Горные чары^*

Я верю их вою и хвоям, Где стелется тихо столетье сосны И каждый умножен и нежен, Как баловень бога живого. Я вижу широкую вежу И нежу собою и нижу. Падун улетает по дань, И вы, точно ветка весны, Летя по утиной реке паутиной, Ночная усадьба судьбы: Север цели всех созвездий Созерцали вы. Вилось одеянье волос, И каждый – путь солнца, Летевший в меня, Чтобы солнце на солнце менять. Березы мох – маленький замок, И вы – одеяние ивы, Что с тихим напевом «увы!» Качала качель головы. На матери камень Ты встала; он громок Морями и материками, Поэтому пел мой потомок. Но ведом ночным небосводом И за руку зорями зорко ведом, Вхожу в одинокую хижу, Куда я годую себя, и меня Печаль, распустив паруса, Где делится горе владелицы, Увозит свои имена, Слезает неясной слезой, Изученной тропкой из окон Хранимой храмины. И лавою падает вал, Оливы желанья увел Суровый поток Дорогою пяток.