Видите, персы, вот я идуПо Синвату к вам.Мост ветров подо мной.Я Гушедар-мах,Я Гушедар-мах, пророкВека сего и несу в рукеФрашокёрети (мир будущего).Ныне, если целуются девушка и юноша, –Это Матия и Матиян, первые вставшиеИз каменных гробов прошлого.Я Вогу Мано – благая мысль.Я Аша Вагиста – лучшая справедливость.Я Кшатра Вайрия – обетованное царство.Клянемся волосами Гурриэт эль Айн,Клянемся золотыми устами Заратустры –Персия будет советской страной.Так говорит пророк!
Цыгане звездРаскинули свой стан.Где круглых башен стадо?Они упали в Дагестан.И принял горный ДагестанЖелезно-белых башен табор.А завтра чуть утро умчатсяШатры их белых башен.
Ручей с холодною водой,Где я скакал, как бешеный мулла, Где хорошо.Чека за 40 верст меня позвала на допрос.Ослы попадались навстречу.Всадник к себе завернул.Мы проскакали верст пять.«Кушай». – Всадник чурек отломил золотистый,Мокрый сыр и кисть голубую вина протянул на ходу,Гнездо голубых змеиных яиц,Только матери нет.Скачем опять, на ходуКушая неба дары.Кони трутся боками, ремнями седла.Улыбка белеет в губах моего товарища.«Кушай, товарищ», – опять на ходу протянулась рука с кистью глаз моря.Так мы скакали вдвоем на допрос у подножия гор.И буйволов сухое молоко хрустело в моем рту,А после чистое вино в мешочках и золотистая мука.А рядом лес густой, где древний стволБыл с головы до ног окутан хмурым хмелем,Чтоб лишь кабан прошиб его, несясь как пуля.Чернели пятна от костров, зола белела, кости.И стадо в тысячи овец порою, как потоп,Руководимо пастухом, бежало нам навстречуЧерными волнами моря живого.Вдруг смерклось.Темное ущелье. Река темнела рядом,По тысяче камней катила голубое кружево.И стало вдруг темно, и сетью редких капель,Чехлом холодных капельПокрылись сразу мы. То грозное ущельеВдруг стало каменною книгой читателя другого,Открытое для глаз другого мира.Аул рассыпан был, казались саклиБуквами нам непонятной речи.Там камень красный подымался в небоНа полверсты прямою высотой, кем-то читаемой доныне.Но я чтеца на небе не заметил.Хотя, казалось, был он где-то около,Быть может, он чалмой дождя завернут был.Служебным долгом внизу река шумела,И оттеняли высоту деревья-одиночки.А каменные ведомости последней тьмы тем летКрасны, не скомканы стояли.То торга крик? Иль описание любви и нежной и туманной?Как пальцы рук, над каменной газетой белели облака.К какому множеству столетийОкаменелых новостей висели правильно строки?Через день Чека допрос окончила ненужный,И я уехал.Овраги, где я лазил, мешки русла пустого, где прятались святилища растений,И груша старая в саду, на ней цветок богов – омела раскинула свой город,Могучее дерево мучая древней кров<ью> другой, цветами краснея, –Прощайте все.Прощайте, вечера, когда ночные боги, седые пастухи, в деревни золотые вели свои стада.Бежали буйволы и запах молока вздымался деревом на небоИ к тучам шел.Прощайте, черно-синие глаза у буйволиц за черною решеткою ресниц,Откуда лились лучи материнства и на теленка и на людей.Прощай, ночная темнота,Когда и темь и буйволыОдной чернели тучей,И каждый вечер натыкался я рукойНа их рога крутые,Кувшин на головеПечальнооких женС медлительной походкой.
На нем был котелок вселеннойИ лихо был положен,А звезды – это пыль!Не каждый день гуляла щетка,Расчесывая пыль.Враг пыльного созвездияИ, верно, в ссоре с нею он,Салага, по-морскому, – веселый мальчуган,В дверную ручку сунул«Таймс» с той звездыВеселой, которойЯрость ядерСломала полруки(Беловолосая богиня с отломанной рукой),Когда железо билось в старинные чертоги,А волны, точно рыбыВ чугунном кипятке,Вдоль печи морской битвыСкакали без ума.Беру… Читаю известия с соседней звезды:«Новость! Зазор!На земном шаре, нашем добром и милом знакомом,Основано Правительство Земного Шара.Думают, что это очередной выход будетлян,Громадных паяцев солнечного мира.Их звонкие шутки, и треск в пузыри, и вольные остротыТак часто доносятся к нам с земли,Перелетев пустые области.На события с землиУченые устремили внимательные стекла».Я вскочил с места. Скомкал в досаде известия:– Какая выдумка! Какая ложь!Ничего подобного. Ложь!
От зари и до ночиВяжет Врангель онучи,Он готовится в походЗащищать царев доход.Чтоб, как ранее, жирелиКупцов шеи без стыда,А купчих без ожерелийНе видали б никогда.Чтоб жилось бы им как преждеТак, чтоб ни в одном глазу,Сам Господь, высок в надежде,Осушал бы им слезу.Чтоб от жен и до наложницыИх носил рысак,Сам Господь, напялив ножницыПрибыль стриг бумаг.Есть волшебная овца,Каждый год дает руно.«Без содействия ТворцаБыть купцами не дано».Речь доносится баронья:«Я спаситель тех, кто барин».Только каркает вороньяСтая: «Будешь ты зажарен!»Тратьте рати, рать за ратью,Как морской песок.Сбросят в море вашу братью:Советстяг – высок!
От Каира до КалькуттыШаги белого Аллы,На ногах качались путы,По дороге, где ослы.Долго белым был Алла,И на нем сидел Энглиэ.Он, откуда ни возьмись,Прыг на шею без седла.Ловко правя ишаком,Он катается легко.Что же шепчут нынче беки?Пожар бога! Алла ал!(Тот, кто раньше был, как еж. . . . . . . . . . . . . . .Как на муле, на муллеОн при белом был Алле.)Вот какие здесь дела:Раньше белым был Алла,А теперь, как знамя, ал!Свою ношу нес муллаИ тихохонько вздыхал,Но Алла лишь заалел –Он Энглиза одолел.Точно бомба из БомбеяОн врывается в Баку –И грустит в объятьях беяАнгличанка на боку.Дерзкий в лужу бритт упал,Лишь Алла стал ал.Не взойди совет-звезда,Долго длилась бы езда.