Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы
Шрифт:
— Он уловит тебя в сети, которые ты расставляешь.
— Он принесет тебя в жертву на алтаре позора.
— Он сдерет с тебя мясо до костей.
— Ты грязна как ткань, испачканная месячной кровью.
— Твое колдовство не исполнится.
Участники Вечери любви.
— О Диона, Диона!
— Танцуй! Танцуй!
— Многая лета Фаледре!
— Слава тебе, орлица Аквилеи!
— Исполни танец семи канделябров!
— Дай знак начальнику твоих музыкантов!
— Окутай созвездие Волопаса своими покрывалами!
— Подражай плачу семи Плеяд!
— Изобрази Млечный Путь и
— И рога луны, зачарованные Фессалийским волхвованием!
— И молнию на золотых ногах, с крыльями без перьев!
— И прилив, и отлив — символ женщины!
— О, Диона!
Она отходит от стола и, улыбаясь, идет по направлению к кричащим. Крепко сжимает висящий сбоку короткий меч, клинок и эфес которого закрыты красным плащом. В ее резком голосе время от времени слышатся вызов к бою и угрозы. Безумная отвага как будто обостряет ее лицо. Она похожа на того, кто собирается грудь с грудью сразиться с судьбой.
Базилиола.Люди, я вспомнила танец, которого еще не танцевала вам! Я буду плясать его до тех пор, пока не вспыхнет молния на золотых ногах, с крыльями без перьев. Эй, вы, кричащие у порога, вдыхающие запах моей крови (к вашему горлу подкатывается сердце, полное ужаса, и заставляет вас хрипеть), кто устоит из вас, если я приближусь хоть на шаг к вам? Я знала и других кусак, — псов, которых водили с собой мавры Нумидии; раскрывая свои красные пасти, они терлись у ног моих и лизали унизанные кольцами руки; они ластились ко мне и следовали за мной вдоль лагерных палаток, где в щитах храбрецов отражался мой смех…
Ревнители веры.
— Ты признаешься!
— Ты бывала в логовищах варваров!
— Щиты отражали твое обнаженное и лежащее в бесстыдной позе тело!
— Каждый солдат сжимал тебя в своих объятиях!
— В твоей крови запах гуннов!
— Ты хвастаешь своим позором!
— Продажная из продажных!
— Лагерная женщина!
— Блудница из Тира!
— По кабакам с ворами…
— В ней воплотилась греческая прелюбодейка.
— Эннойя! Эннойя!
— Симон из Самарии таскался с ней по всему миру!
Участники Вечери любви.
— Назад! Назад!
— Где придверник?
— Тише вы, писаки!
— Тише, фарисеи!
— Не подобает горланить у порога храма!
— Не подобает!
— Где придверник?
— Пусть очистит порог храма!
— Назад!
— Назад, или мы вас угоним под амвоны!
— И начнем вас бичевать!
— Раскрошим вам челюсти и зубы!
— Фаледра, не слушай не слушай!
— Распусти кудри и повернись к нам!
— Покажись тем, кто призывает тебя!
— Сбрось свою обувь!
— Танцуй с обнаженными ногами!
— Мы расстелем свои голубые кафтаны под твоими ногами.
— Под твоими ногами будет цвет родившего тебя моря.
— О, Диона, Диона!
Базилиола.Люди, я буду танцевать не на ваших кафтанах, а на том прекрасном плаще, который я получила в дар от владыки моря. Я буду танцевать на пурпуре, люди, но не на том, что был разостлан пред каменным троном, у четырех углов которого сидели на корточках мои братья. Помните? Аренго был покрыт песком и илом; среди криков толпы, пения
Участники Вечери любви.
— Слава тебе, орлица Аквилеи!
— Побеждай, побеждай, фурия морей!
— Начинай!
Базилиола.Люди, ваши дикие взоры еще пожирают меня всю, от затылка до пят! Какое оружие скрыто под вашими одеждами? Я хочу продолжать прерванный танец (дабы довершить ваш восторг!), понестись вокруг алтаря, посвященного бессмертию того архангела, которого воины зовут Победой. Быстро извлекает из-под плаща обнаженный меч и взмахивает сверкающим клинком в воздухе. Вот обоюдоострый меч. Он чист, люди, и светит на меня.
Слегка наклоняется и, держа левой рукой край плаща, расстилает его у подножия алтаря с искусством рыболова, забрасывающего свой невод.
Участники Вечери любви.
— Слава тебе, орлица Аквилеи!
— Побеждай, побеждай, фурия морей!
— Начинай!
— Торжествуй!
Базилиола.Пусть станут музыканты и расположатся в два ряда, лицом к востоку; впереди — цитры, позади — бронзовые флейты, а по бокам — кротолы и систры. Пусть семь сестер, опьяненных золотом, откроют дароносицы из слоновой кости и выльют все ароматы на алтарь, и пусть все они, закутавшись в свои покрывала, станут неподвижно у семи канделябров, уподобившись благоухающим облакам. Пусть певчие подымут к звездам свои уста, разгоряченные гимном, и пьют до зари слезы неба. Это ночь ожидания. Играйте! Пойте!
Участники Вечери любви.
— Иди! Иди!
— Приблизься к нам!
— Торжествуй!
— Слава тебе, орлица Аквилеи!
— Победа за тобой!
— Лейте ароматы на алтарь!
— Танцуй, повелительница!
— Облачись в пламень!
Музыканты повинуются приказанию. В базилике прекращается пение в честь Марии. Одно только имя Дионы несется под звездами. Ритм песни, усиленной инструментами, вдруг меняется; все более ускоряется темп мотива, выражающего подобно пиррической пляске воинственную волю.
Venit alma lux Dionae, lux gaudii et ruinae. Omnes trahit Diona.Семь высокоопоясанных танцовщиц одна за другой подходят к алтарю, льют в огонь ароматы, кладут в сторону пустые ларцы из слоновой кости и, держась того же порядка, отступают. Став вокруг высоких горящих канделябров, подобно языческим дриадам, пляшущим вокруг деревьев, они обвивают их мягкостью своих виссоновых одежд и тел, то сплетаясь руками, то разъединяя их.