Том 3. Поэмы 1828-1834

Лермонтов Михаил Юрьевич

4

У Росламбека брат когда-то был: О нем жалеют шайки удалые; Отцом в Россию послан Измаил, И их надежду отняла Россия. Четырнадцати лет оставил он Края, где был воспитан и рожден, Чтоб знать законы и права чужие! Не под персидским шелковым ковром Родился Измаил; не песнью нежной Он усыплен был в сумраке ночном: Его баюкал бури вой мятежный! Когда он в первый раз открыл глаза, Его улыбку встретила гроза! В пещере темной, где, гонимый братом, Убийцею коварным, Бей-Булатом, Его отец таился много лет, Изгнанник новый, он увидел свет!

5

Как

лишний меж людьми, своим рожденьем Он душу не обрадовал ничью, И, хоть невинный, начал жизнь свою, Как многие кончают, преступленьем. Он материнской ласки не знавал: Не у груди, под буркою согретый, Один провел младенческие леты; И ветер колыбель его качал, И месяц полуночи с ним играл! Он вырос меж землей и небесами, Не зная принужденья и забот; Привык он тучи видеть под ногами, А над собой один лазурный свод; И лишь орлы да скалы величавы С ним разделяли юные забавы. Он для великих создан был страстей, Он обладал пылающей душою, И бури юга отразились в ней Со всей своей ужасной красотою !.. Но к русским послан он своим отцом, И с той поры известья нет об нем…

6

Горой от солнца заслоненный, Приют изгнанников смиренный, Между кизиловых дерев Аул рассыпан над рекою; Стоит отдельно каждый кров, В тени под дымной пеленою. Здесь в летний день, в полдневный жар, Когда с камней восходит пар, Толпа детей в траве играет, Черкес усталый отдыхает; Меж тем сидит его жена С работой в сакле одиноко, И песню грустную она Поет о родине далекой: И облака родных небес В мечтаньях видит уж черкес! Там луг душистей, день светлее! Роса перловая свежее; Там разноцветною дугой, Развеселясь, нередко дивы На тучах строят мост красивый, Чтоб от одной скалы к другой Пройти воздушною тропой; Там в первый раз, еще несмелый, На лук накладывал он стрелы…

7

Дни мчатся. Начался байран. Везде веселье, ликованья; Мулла оставил алкоран, И не слыхать его призванья; Мечеть кругом освещена; Всю ночь над хладными скалами Огни краснеют за огнями, Как над земными облаками Земные звезды; — но луна, Когда на землю взор наводит, Себе соперниц не находит, И, одинокая, она По небесам в сияньи бродит!

8

Уж скачка кончена давно; Стрельба затихнула: — темно. Вокруг огня, певцу внимая, Столпилась юность удалая, И старики седые в ряд С немым вниманием стоят. На сером камне, безоружен, Сидит неведомый пришлец. Наряд войны ему не нужен; Он горд и беден: — он певец! Дитя степей, любимец неба, Без злата он, но не без хлеба. Вот начинает: три струны Уж забренчали под рукою, И, живо, с дикой простотою Запел он песню старины.

9

Черкесская песня

Много дев у нас в горах; Ночь и звезды в их очах; С ними жить завидна доля, Но еще милее воля! Не женися, молодец, Слушайся меня: На те деньги, молодец, Ты купи коня!

* * *

Кто жениться захотел, Тот худой избрал удел, С русским в бой он не поскачет: Отчего? — жена заплачет! Не женися, молодец, Слушайся меня: На

те деньги, молодец, Ты купи коня!

* * *

Не изменит добрый конь: С ним — и в воду и в огонь; Он, как вихрь, в степи широкой, С ним — всё близко, что далеко. Не женися, молодец, Слушайся меня: На те деньги, молодец, Ты купи коня!

10

Откуда шум? Кто эти двое? Толпа в молчаньи раздалась. Нахмуря бровь, подходит князь. И рядом с ним лицо чужое. Три узденя за ними вслед. «Велик Алла и Магомет! — Воскликнул князь. — Сама могила Покорна им! в стране чужой Мой брат храним был их рукой: Вы узнаете ль Измаила? Между врагами он возрос, Но не признал он их святыни, И в наши синие пустыни Одну лишь ненависть принес!»

11

И по долине восклицанья Восторга дикого гремят; Благословляя час свиданья, Вкруг Измаила стар и млад Теснятся, шепчут; поднимая На плечи маленьких ребят, Их жены смуглые, зевая, На князя нового глядят. Где ж Росламбек, кумир народа? Где тот, кем славится свобода? Один, забыт, перед огнем, Поодаль, с пасмурным челом, Стоял он, жертва злой досады. Давно ли привлекал он сам Все помышления, все взгляды? Давно ли по его следам Вся эта чернь шумя бежала? Давно ль, дивясь его делам, Их мать ребенку повторяла? И что же вышло? — Измаил, Врагов отечества служитель, Всю эту славу погубил Своим приездом? — и властитель, Вчерашний гордый полубог, Вниманья черни бестолковой К себе привлечь уже не мог! Ей всё пленительно, что ново! «Простынет!» — мыслит Росламбек. Но если злобный человек Узнал уж зависть, то не может Совсем забыть ее никак; Ее насмешливый призрак И днем и ночью дух тревожит.

12

Война !..знакомый людям звук С тех пор, как брат от братних рук Пред алтарем погиб невинно… Гремя, через Кавказ пустынный Промчался клик: война! война! И пробудились племена. На смерть идут они охотно. Умолк аул, где беззаботно Недавно слушали певца; Оружья звон, движенье стана: Вот ныне песни молодца, Вот удовольствия байрана !.. «Смотри, как всякий биться рад За дело чести и свободы !.. Так точно было в наши годы, Когда нас вел Ахмат-Булат!» С улыбкой гордою шептали Между собою старики, Когда дорогой наблюдали Отважных юношей полки; Пора! кипят они досадой, — Что русских нет? — им крови надо!

13

Зима проходит; облака Светлей летят по дальним сводам, В реке глядятся мимоходом; Но с гордым бешенством река, Крутясь, как змей, не отвечает Улыбке неба своего; И белых путников его Меж тем упорно обгоняет. И ровны, прямы, как стена, По берегам темнеют горы; Их крутизна, их вышина Пленяют ум, пугают взоры. К вершинам их прицеплена Нагими красными корнями, Кой-где кудрявая сосна Стоит печальна и одна, И часто мрачными мечтами Тревожит сердце: так порой Властитель, полубог земной, На пышном троне, окруженный Льстецов толпою униженной, Грустит о том, что одному На свете равных нет ему!