Том 3. Поэмы 1828-1834

Лермонтов Михаил Юрьевич

XII

Однажды… Акбулата ждал Селим С охоты. Было поздно. На долину Туман ложился как прозрачный дым; И сквозь него, прорезав половину Косматых скал, как буркою, густым Одетых мраком, дикую картину Родной земли и неба красоту Обозревал задумчивый Бешту.

XIII

Вдали тянулись розовой стеной, Прощаясь с солнцем, горы снеговые; Машук, склоняся лысой головой, Через струи Подкумка голубые, Казалось, думал тяжкою стопой Перешагнуть в поместия чужие. С мечети слез мулла; аул дремал… Лишь в крайней

сакле огонек блистал.

XIV

И ждет Селим — сидит он час и два, Гуляя в поле, горный ветер плачет, И под окном колышется трава. Но чу! далекий топот… кто-то скачет… Примчался; фыркнул конь, заржал… Сперва Спрыгнул один, потом другой… что это значит? То не сайгак, не волк, не зверь лесной! Он прискакал с добычею иной.

XV

И в саклю молча входит Акбулат, Самодовольно взорами сверкая. Селим к нему: «Ты загулялся, брат! Я чай, с тобой не дичь одна лесная». И любопытно он взглянул назад, И видит он: черкешенка младая Стоит в дверях, мила как херувим; И побледнел невольно мойСелим.

XVI

И в нем, как будто пробудясь от сна, Зашевелилось сладостное что-то. «Люби ее! она моя жена! — Сказал тогда Селиму брат. — Охотой Родной аул покинула она. Наш бедный дом храним ее заботой Отныне будет. Зара! вот моя Отчизна, всё богатство, вся семья !..»

XVII

И Зара улыбнулась, и уста Хотели вымолвить слова привета, Но замерли. — Вдоль по челу мечта Промчалась тенью. По словам поэта, Казалось, вся она была слита, Как гурии, из сумрака и света; Белей и чище ранних облаков Являлась грудь, поднявшая покров;

XVIII

Черны глаза у серны молодой, Но у нее глаза чернее были; Сквозь тень ресниц, исполнены душой, Они блаженством сердцу говорили! Высокий стан искусною рукой Был стройно перетянут без усилий; Сквозь черный шелк витого кушака Блистало серебро исподтишка.

XIX

Змеились косы на плечах младых, Оплетены тесемкой золотою; И мрамор плеч, белея из-под них, Был разрисован жилкой голубою. Она была прекрасна в этот миг, Прекрасна вольной дикой простотою, Как южный плод румяный, золотой, Обрызганный душистою росой.

XX

Селим смотрел. Высоко билось в нем Встревоженное сердце чем-то новым. Как сладко, страстно пламенным челом Прилег бы он к грудям ее перловым! Он вздрогнул, вышел… сумрачен лицом, Кинжал рукою стиснув. — На шелковом Ковре лениво Акбулат лежал, Курил и думал… О! когда б он знал !..

XXI

Промчался день, другой… и много дней; Они живут как прежде нелюдимо. Но раз… шумела буря. Всё черней Утесы становились. С воем мимо, Подобно стае скачущих зверей, Толпою резвых жадных псов гонимой, Неслися друг за другом облака, Косматые, как перья шишака.

XXII

Очами Акбулат их провожал Задумчиво с порога сакли бедной. Вдруг шорох: он глядит… пред ним стоял Селим, без шапки, пасмурный и бледный; На поясе звеня висел кинжал, Рука блуждала по оправе медной; Слова

кипели смутно на устах, Как бьется пена в тесных берегах.

XXIII

И юноше с участием живым Он молвил: «Что с тобой? — не понимаю! Скажи!» — «Я гибну! — отвечал Селим, Сверкая мутным взором, — я страдаю !.. Одною думой день и ночь томим! Я гибну !..ты ревнив, ты вспыльчив: знаю! Безумца не захочешь ты спасти… Так, я виновен… но, прости !..прости !..»

XXIV

«Скажи, тебя обидел кто-нибудь? — Обиду злобы кровью смыть могу я! Иль конь пропал? — Забудь об нем, забудь, В горах коня красивее найду я !.. Иль от любви твоя пылает грудь? И чуждой девы хочешь поцелуя ?.. Ее увезть легко во тьме ночной, Она твоя !..но молви: что с тобой?»

XXV

«Легко спросить… но тяжко рассказать И чувствовать !..Молился я пророку, Чтоб ангелам велел он ниспослать Хоть каплю влаги пламенному оку !.. Ты видишь: есть ли слезы ?..О! не трать Молитв напрасных… к яркому востоку И западу взывал я… но в моей Душе всё шевелится грусть, как змей !..

XXVI

«Я проклял небо — оседлал коня; Пустился в степь. Без цели мы блуждали, Не различал ни ночи я, ни дня… Но вслед за мной мечты мои скакали! Я гибну, брат !..пойми, спаси меня! Твоя душа не крепче бранной стали; Когда я был ребенком, ты любил Ребенка… помнишь это? иль забыл ?..

XXVII

«Послушай !..бурно молодость во мне Кипит, как жаркий ключ в скалах Машука! Но ты, — в твоей суровой седине Видна усталость жизни, лень и скука. Пускай летать ты можешь на коне, Звенящую стрелу бросать из лука, Догнать оленя и врага сразить… Но… так, как я, не можешь ты любить !..

XXVIII

«Не можешь ты безмолвно целый час Смотреть на взор живой, но безответный, И утопать в сияньи милых глаз, Тая в груди, как месть, огонь заветный! Обнявши Зару, я видал не раз, Как ты томился скукою приметной… Я б отдал жизньза поцелуй такой, И… если б мог, не пожалел другой !..»

XXIX

Как облака, висящие над ним, Стал мрачен лик суровый Акбулата; Дрожь пробежала по усам седым, Взор покраснел, как зарево заката. «Что произнесть решился ты, Селим!» — Воскликнул он. Селим не слушал брата. Как бедный раб он пал к его ногам, И волю дал страданью и мольбам.

XXX

«Ты видишь: я погиб !..спасенья нет… Отчаянье, любовь… везде! повсюду !.. О! ради прежней дружбы… прежних лет… Отдай мне Зару !..уступи !..я буду Твоим рабом… послушай: сжалься !..нет, Нет !..ты меня как ветхую посуду С презреньем гордым кинешь за порог… Но, видишь: вот кинжал! — а там: есть бог !..