Том 3. Поэмы 1828-1834

Лермонтов Михаил Юрьевич

XXXI

«Когда б хотел, я б мог давно, поверь, Упиться счастьем, презреть всё святое! Но я подумал: нет! как лютый зверь Он растерзает сердце молодое! — И вот пришло раскаянье теперь, Пришло — но поздно! я ошибся вдвое, Я, как глупец, остался на земли, Один, один… без дружбы и любви !..

XXXII

«Что медлить: я готов — не размышляй! Один удар — и мы спокойны оба. Увы! минута с ней — небесный рай! Жизнь без нее — скучней, страшнее гроба! Я здесь, у ног твоих… решись иль знай: Любовь хитрей, чем ревность или злоба; Я

вырву Зару из твоих когтей; Она моя — и быть должна моей!»

XXXIII

Умолк. Бледней снегов был нежный лик, В очах дрожали слезы исступленья; Меж губ слова слились в невнятный крик, Мучительный, ужасный… сожаленье Угрюмый брат почувствовал на миг: «Пройдет, — сказал он, — время заблужденья! Есть много звезд: одна другой светлей; Красавиц много без жены моей !..

XXXIV

«Что дал мне бог, того не уступлю; А что сказал я, то исполню свято. Пророк зрит мысль и слышит речь мою! Меня не тронут ни мольбы, ни злато !.. Прощай… но если! если…» — «Я люблю, Люблю ее! — сказал Селим, объятый Тоской и злобой, — я просил, скорбел… Ты не хотел !..так помни ж: не хотел!»

XXXV

Его уста скривил холодный смех; Он продолжал: «Всё кончено отныне! Нет для меня ни дружбы, ни утех !.. Благодарю тебя !..ты, как об сыне, Об юности моей пекся: сказать не грех… По воле нежил ты цветок в пустыне, По воле оборвал его листы… Я буду помнить — помни только ты !..»

XXXVI

Он отвернулся и исчез как тень. Стоял недвижим Акбулат смущенный, Мрачней, чем громом опаленный пень. Шумела буря. Ветром наклоненный Скрипел полуразрушенный плетень; Да иногда грозою заглушенный Из бедной сакли раздавался вдруг Беспечной, нежной, вольной песни звук !..

XXXVII

Так, иногда, одна в степи чужой Залетная певица, птичка юга, Поет на ветке дикой и сухой, Когда вокруг шумит, бушует вьюга. И путник внемлет с тайною тоской, И думает: то верно голос друга! Его душа, живущая в раю, Сошла печаль приветствовать мою !..

XXXVIII

Селим седлает верного коня, Гребенкой медной гриву разбирая; Кубанскою оправою звеня, Уздечка блещет; крепко обвивая Седло с конем, сцепились два ремня. Стремёна ровны; плетка шелковая На арчаге мотается. Храпит, Косится конь… пора, садись, джигит.

XXXIX

Горяч и статен конь твой вороной! Как красный угль, его сверкает око! Нога стройна, косматый хвост трубой; И лоснится хребет его высокой, Как черный камень, сглаженный волной! Как саранча, легко в степи широкой Порхает он под легким седоком, И голос твой давно ему знаком !..

XL

И молча на коня вскочил Селим; Нагайкою махнул, привстал немного На стременах… затрепетал под ним И захрапел товарищ быстроногой! Скачок, другой… ноздрями пар как дым… И полетел знакомою дорогой, Как пыльный лист, оторванный грозой, Летит крутясь по степи голубой !..

XLI

Размашисто

скакал он; и кремни, Как брызги рассыпаяся, трещали Под звонкими копытами. Они Сырую землю мерно поражали; И долго вслед ущелия одни Друг другу этот звук передавали, Пока вдали, мгновенный, как Симун, Не скрылся всадник и его скакун…

XLII

Как дух изгнанья, быстро он исчез За пеленой волнистого тумана !.. У табуна сторожевой черкес, Дивяся, долго вслед ему с кургана Смотрел и думал: «Много есть чудес !.. Велик аллах !..ужасна власть шайтана! Кто скажет мне, что этого коня Хозяин мрачный — сын земли, как я?»

Глава вторая

I

Меж виноградных лоз нагорный ключ От мирного аула недалеко Бежал по камням, светел и гремуч. Небес восточных голубое око Гляделось в нем; и плавал жаркий луч В его волне студеной и глубокой; И мелкий дождь серебряных цветов В него с прибрежных сыпался дерев.

II

Вот мирный час, когда на водопой Бежит к потоку серн пугливых стая, Шумя по листьям и траве густой. Вот час, когда черкешенка младая Идет купаться тайною тропой. Нагую ножку в воду погружая, Она дрожит, смеется… и вокруг Кидает взгляд, где дышит страсть и юг!

III

Не бойся, Зара! — всюду тишина; Присядь на камень, сбрось покров узорный! Вода в ручье прозрачна, холодна; Смирит волненье груди непокорной И освежит твой смуглый стан она. Но, чу !..постой !..чей это шаг проворный Не в добрый час раздался меж кустов ?.. Святой пророк! — скорей, где твой покров ?..

IV

Но сильно чья-то жаркая рука Хватает руку Зары. Страстен, молод Огонь руки сей !..Сакля далека… Что делать? — В грудь ее смертельный холод Проник, как пуля меткого стрелка, И сердце громко билось в ней, как молот! «Селим, ты здесь? злой дух тебя принес! Зачем пришел ты?» — «Я ?..какой вопрос!»

V

«Селим !..о !..я погибла !..» — «Может быть; Так что ж!» — «Ужель! ни капли сожаленья! Чего ты хочешь?» — «Я хочу любить! Хочу! — ты видишь: краткие мученья Меня уж изменили… скучно жить, Как зверю, одному… часам терпенья Настал последний срок! — я снова здесь. Я твой: навек, душой и телом: весь!

VI

«Я знал, что ваш пророк — не мой пророк, Что люди мне — чужие, а не братья; И странствовал в пустыне одинок И сумрачен, как див, дитя проклятья! Без страху я давно б в могилу слег; Но холодны сырой земли объятья… Ах! я мечтал хоть миг один заснуть, Мою главу склонив к тебе на грудь !..

VII

«Беги со мной !..оставь свой бедный дом. Я молод, свеж; твой муж — старик суровый! Решись, спеши: мне тайный путь знаком; Мое ружье верней стрелы громовой; Кинжал мой блещет гибельным лучом; Моя рука быстрей, чем взгляд и слово; И у меня жилище есть в горах, Где отыскать нас может лишь аллах!