Сеятель званья на ниву народную!Почву ты, что ли, находишь бесплодную,Худы ль твои семена?Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?Труд награждается всходами хилыми,Доброго мало зерна!Где же вы, умелые, с бодрыми лицами,Где же вы, с полными жита кошницами?Труд засевающих робко, крупицами,Двиньте
Холодно, голодно в нашем селении.Утро печальное — сырость, туман,Колокол глухо гудит в отдалении,В церковь зовет прихожан.Что-то суровое, строгое, властноеСлышится в звоне глухом,В церкви провел я то утро ненастное —И не забуду о нем.Всё население, старо и молодо,С плачем поклоны кладет,О прекращении лютого голодаМолится жарко народ.Редко я в нем настроение строжеИ сокрушенней видал!«Милуй народ и друзей его, боже! —Сам я невольно шептал. —Внемли моление наше сердечноеО послуживших ему,Об осужденных в изгнание вечное,О заточенных в тюрьму,О претерпевших борьбу многолетнююИ устоявших в борьбе,Слышавших рабскую песню последнюю,Молимся, боже, тебе».
Я примирился с судьбой неизбежною,Нет ни охоты, ни силы терпетьНевыносимую муку кромешную!Жадно желаю скорей умереть.Вам же — не праздно, друзья благородные,Жить и в такую могилу сойти,Чтобы широкие лапти народныеК ней проторили пути…
Нет! не поможет мне аптека,Ни мудрость опытных врачей:Зачем же мучить человека?О небо! смерть пошли скорей!Друзья притворно безмятежны,Угрюм мой верный черный пес,Глаза жены сурово нежны:Сейчас я пытку перенесПока недуг молчит, не гложет,Я тешусь странную мечтой,Что потолок спуститься можетНа грудь могильную плитой.Легко бы с жизнью я расстался,Без долгих мук… Прости, покой!Как ураган недуг примчался:Не ложе — иглы подо мной.Борюсь с мучительным недугом,Борюсь — до скрежета зубов…О муза! ты была мне другом,Приди на мой последний зов!Уж я знавал такие грозы;Ты силу чудную дала,В колючий терн вплетая розы,Ты пытку вынесть помогла.Могучей силой вдохновеньяСтраданья тела победи,Любви, негодованья, мщеньяЗажги огонь в моей груди!Крылатых грез толпой воздушнойВоображенье населиИ от моей могилы душнойНадгробный камень отвали!
Человек лишь в одиночкуЗол — ошибки не простит,Мир — «не всяко лыко в строчку»Спокон веку говорит.Не умрет в тебе отвагаС ложью, злобой бой вести…Лишь умышленного шагаПо неправому путиБойся!.. Гордо поднятаяВдруг поникнет голова,Станет речь твоя прямаяБоязлива и мертва.Сгибнут смелость и решительность,Овладеет сердцем мнительностьИ покинет, наконец,Даже вера в снисходительностьЧеловеческих сердец!..
Не за Якова РостовцеваТы молись, не за Милютина,. . . . . .ты молисьО всех в казематах сгноенных,О солдатах, в полках засеченных,О повешенных ты помолись.
вышли вместе… НаобумЯ шел во мраке ночи,А ты… уж светел был твой ум,И зорки были очи.Ты знал, что ночь, глухая ночьВсю нашу жизнь продлится,И не ушел ты с поля прочь,И стал ты честно биться.В великом сердце ты носилВеликую заботу,Ты как поденщик выходилДо солнца на работу.Во лжи дремать ты не давал,Клеймя и проклиная,И маску дерзостно срывалС глупца и негодяя.И что же? луч едва блеснулСомнительного света,Молва гласит, что ты задулСвой факел… ждешь рассвета.Наивно стал ты охранятьСпокойствие невежды —И начал сам в душе питатьКакие-то надежды.На пылкость юношей ворча,Ты глохнешь год от годаИ к свисту буйного бичаИ к ропоту народа.Щадишь ты важного глупца,Безвредного ласкаешьИ на идущих до концаПоходы замышляешь.Кому назначено орломПарить над русским миром,Быть русских юношей вождемИ русских дев кумиром,Кто не робел в огонь идтиЗа страждущего брата,Тому с тернистого путиПокамест нет возврата.Непримиримый враг цепейИ верный друг народа,До дна святую чашу пей,На дне ее — свобода!
1877
Сказка о добром царе, злом воеводе и бедном крестьянине*
Царь Аарон был ласков до народа,Да при нем был лютый воевода.Никого к царю не допускал,Мужиков порол и обирал;Добыл рубль — неси ему полтину,Сыпь в его амбары половинуИзо ржи, пшеницы, конопли;Мужики ходили наги, босы,Ни мольбы народа, ни доносыДо царя достигнуть не могли:У ворот, как пес, с нагайкой, лежа,Охранял покой его вельможаИ, за ветром, стона не слыхал.Мужики ругались втихомолку,Да в ругне заглазной мало толку.Сила в том, что те же мужикиПалачу снискали колпаки.Про терпенье русского народаСам шутил однажды воевода:«В мире нет упрямей мужика.Так лежит под розгами безгласно,Что засечь разбойника опасно,В меру дать — задача нелегка».Но гремит подчас и не из тучи, —Пареньку, обутому в онучи,Раз господь сокровище послал:Про свою кручину напеваяИ за плугом медленно шагая,Что-то вдруг Ерема увидал.Поднимает — камень самоцветный!!Оробел крестьянин безответный,Не пропасть бы, думает, вконец, —И бежит с находкой во дворец.«Ты куда? — встречает воевода. —Вон! Не то нагайкой запорю!»— «Дело есть особенного рода,Я несу подарочек царю,Допусти!» Показывает камень:Словно солнца утреннего пламень,Блеск его играет и слепит.«Так и быть! — вельможа говорит. —Перейдешь ты трудную преграду,Только чур: монаршую наградуРаздели со мною пополам».— «Вот те крест! Хоть всю тебе отдам!»Камень был действительно отменный:За такой подарок драгоценныйСтавит царь Ереме полведраИ дарит бочонок серебра.Повалился в ноги мужичонко.«Не возьму, царь-батюшка, бочонка,Мужику богачество не прок!»— «Так чего ж ты хочешь, мужичок?»— «Знаешь сам, мужицкая награда —Плеть да кнут, и мне другой не надо.Прикажи мне сотню палок дать,За тебя молиться буду вечно!»Возжалев крестьянина сердечно,«Получи!» — изволил царь сказать.Мужика стегают полегоньку,А мужик считает потихоньку:«Раз, два, три», — боится недонять.Как полста ему влепили в спину,«Стой теперь! — Ерема закричал. —Из награды царской половинуВоеводе я пообещал!»Расспросив крестьянина подробно,Царь сказал, сверкнув очами злобно:«Наконец попался старый вор!»И велел исполнить уговор.Воеводу тут же разложилиИ полсотни счетом отпустили,Да таких, что полгода, почесть,Воеводе трудно было сесть.
…Я сбросила мертвящие оковыДрузей, семьи, родного очага,Ушла туда, где чтут пути Христовы,Где стерегут оплошного врага.В бездействии застала я дружины;Окончив день, беспечно шли ко снуИ женщины, и дети, и мужчины,Лишь меж собой вожди вели войну…Слова… слова… красивые рассказыО подвигах… но где же их дела?Иль нет людей, идущих дальше фразы?А я сюда всю душу принесла!..