Том 38. Полное собрание сочинений.
Шрифт:
Вчера я прочелъ въ газет о собраніи писателей, въ которомъ при обсужденіи взглядовъ, какъ тамъ говорилось, старой и новой «интелигенціи» выяснилось то, что новая интелигенція признаетъ для улучшенія жизни людей не измненіе вншнихъ формъ жизни, какъ это признаетъ старая интелигенція, а внутреннюю нравственную работу людей надъ самими собой.
Такъ какъ я давно уже и твердо убжденъ въ томъ, что одно изъ главныхъ препятствій движенія впередъ къ разумной жизни и благу заключается именно въ распространенномъ и утвердившемся суевріи о томъ, что вншнія измненія формъ общественной жизни могутъ улучшить жизнь людей, то я обрадовался, прочтя это извстіе, и поспшилъ достать литературный сборникъ Вхи, въ которомъ, какъ говорилось въ стать, были выражены эти взгляды молодой интелигенціи. Въ предисловіи была выражена та же въ высшей степени сочувственная мн мысль о суевріи вншняго переустройства и необходимости внутренней работы, каждаго надъ самимъ собой, и я взялся за чтеніе статей этого сборника.
Но чмъ дальше я читалъ, тмъ больше разочаровывался. Было много говорено [объ]
Такъ что въ сборник было очень много того, чего могло и не быть, но не было того одного, чего я да и всякій человкъ, признающій справедливость сотни разъ еще до рожества Христова выраженной всми мудрецами міра мысли о томъ, что улучшеніе жизни человческой совершается не вншнимъ, а внутреннимъ измненіемъ, имлъ право искать и ожидать найти въ сборник, а именно указанія людей, называющихъ себя интелигенціей и въ рукахъ которыхъ находятся судьбы Россіи, на то, въ чемъ должна состоять та внутренняя работа, которая должна замнить т вншнія формы, которыя, судя по предисловію, какъ будто бы отрицались составителями сборника. (Я говорю какъ будто бы, потому что въ сборник же была статья о прав, не только прямо поддерживающая основы внешняго общественнаго устройства, но отрицающая все то, что должно и можетъ замнить эти вншнія формы.)
Отвта на этотъ вопросъ не было ни въ одной изъ статей сборника.
Единственныя подобія отвтовъ, хотя и выраженныхъ тмъ же запутаннымъ и неяснымъ жаргономъ, которымъ написаны вс статьи, были въ статьяхъ Бердяева и Булгакова. Въ стать Бердяева говорится, что «сейчасъ мы духовно нуждаемся въ признаніи самоцнности истины, въ смиреніи передъ истиной и готовности на отреченіе во имя ея. Это внесло бы освжающую струю въ наше культурное творчество. Вдь философія есть органъ самосознанія человческаго духа и органъ не индивидуальный, а сверхъиндивидуальный и соборный. Но эта сверхъиндивидуальность и соборность философскаго сознанія осуществляется лишь на почв традиціи универсальной и національной. Укрепленіе такой традиціи должно способствовать культурному возрожденію Россіи».
Второе же, хотя и очень странное и неожиданное подобіе отвта на этотъ вопросъ дается въ стать Булгакова, где говорится (66, 67) о томъ, что «въ поголовномъ почти уход интеллигеиціи изъ церкви и въ той культурной изолированности, въ которой благодаря этому оказалась эта послдняя, заключалось дальнйшее ухудшеніе историческаго положенія. Само собой разумется, говорится дальше, что для того, кто вритъ въ мистическую жизнь церкви, не иметъ ршающаго значенія та или иная ея эмпирическая оболочка въ данный историческiй моментъ; какова бы она ни была, она не можетъ и не должна порождать сомнній въ конечномъ торжеств и для всхъ явномъ просвтлніи церкви», и такъ что, если бы интеллигенція стала церковной, т.-е. соединяла бы съ просвщеннымъ и яснымъ пониманіемъ культурныхъ и историческихъ задачъ (чего такъ часто недостаетъ современнымъ церковнымъ дятелямъ) подлинное христіанство, то таковая отвтила бы насущной исторической и національной необходимости».
Читая все это, мн невольно вспоминается старый умершій другъ мой, Тверской крестьянинъ Сютаевъ, въ преклонныхъ годахъ пришедшій къ своему ясному, твердому и несогласному съ церковнымъ, поніманію христіанства. Онъ ставилъ себ тотъ самый вопросъ, который поставили себ авторы сборника Вхи. На вопросъ этотъ онъ отвчалъ своимъ тверскимъ говоромъ тремя короткими словами: «Все въ таб», говорилъ онъ, «въ любве». И все, что нужно и можно сказать, было сказано.
По странной случайности кром того, вызваннаго во мн сборникомъ воспоминанія о
Вотъ это письмо (прилагаю снимокъ одной страницы письма).
«Основа жизни человческой любовь», пишетъ крестьянинъ, «и любить человкъ долженъ всхъ безъ исключенія. Любовь можетъ соединить съ кмъ угодно, даже съ животными, вотъ эта-то любовь и есть Богъ. Безъ любви ничто не можетъ спасти человка, и потому не нужно молиться въ пустое пространство и стну, умолять нужно только каждому самого себя, о томъ чтобы быть не извергомъ, a человкомъ. И стараться надо каждому самому о хорошей жизни, а не нанимать судей и усмирителей. Каждый самъ себ будь судьею и усмирителемъ. Если будешь смиренъ, кротокъ и любовенъ, то соединишься съ кмъ угодно. Испытай каждый такъ длать, и увидишь иной міръ и другой свтъ и достигнешь великаго блага, такого, что прежняя жизнь покажется дикимъ зврствомъ. Не надо справляться у другихъ, а самимъ надо разбирать, что хорошо и что дурно. Надо не длать другимъ чего себ не хочешь. Какъ въ гостяхъ люди сидятъ за однимъ столомъ и вс одно и то же дятъ и вс сыты бываютъ, такъ и на свт жить надо, вс одной землей, однимъ свтомъ пользуемся и потому вс вмст должны и трудиться и кормиться, потому что все ничье и мы вс въ этомъ мір временные гости. Ничего не надо ограничивать, надо только свою гордость ограничить и замнить ее любовью. А любовь уничтожитъ всякую злобу. А мы теперь вс только жалуемся другъ на друга и осуждаемъ, а сами можетъ быть хуже тхъ, кого осуждаемъ. И вс теперь какъ низшіе, такъ и высшіе ненавидятъ такъ, что даже готовы убивать другъ друга. Низшіе думаютъ этимъ убійствомъ обогатить себя, a высшіе усмирить народъ. И это заблужденіе, обогатиться можно только справедливостью, а усмирить людей можно только любовнымъ увщаніемъ, поддержкою, а не убійствомъ. Кром того люди такъ заблудились, что думаютъ, что другіе народы, нмцы, французы, китайцы, враги и что можно воевать съ ними. Надо людямъ подняться на духовную жизнь и забыть о тл и понять то, что духъ во всхъ одинъ. Поняли бы это люди, вс бы любили другъ друга, не было бы межъ ними зла и исполнились бы слова Иисуса, что Царство Божіе на земл внутри васъ, внутри людей».
Такъ думаетъ и пишетъ безграмотный крестьянинъ, ничего не зная ни о Мах, Авенаріус и Луначарскомъ, но даже и о русской орфографіи. Носительница судебъ русскаго народа уврена въ своемъ призваніи (стр. 59) проведенія въ толщу стомилліоннаго народа своихъ инсценированныхъ провокаций, изолирующихъ процессовъ абстракціи и еще какой-то философіи, которая есть органъ сверхъиндивидуальный и соборный, осуществляемый лишь на почв традиціи универсальной и національной, или какой-то мистической церкви, въ которой должна принять участіе интеллигенція и тоже, вероятно, провести и ее въ толщу стомилліоннаго невжественнаго народа.
Развратить народъ? Да, это она можетъ, могутъ т люди, которые называютъ себя интеллигенціей. Это они и длали и длаютъ, къ счастью, благодаря духовной сил русскаго народа, не такъ успшно, какъ они желали бы этого, но просвтить они уже никакъ не могутъ. Ни на чемъ такъ не видно безсиліе этихъ людей, запутавшихся въ своихъ неясныхъ понятіяхъ, выражаемыхъ еще боле неясными словами, какъ то, что хорошіе, умные люди, придя къ самой несомннной, разумной и нужной въ наше время истин о томъ, что истинная жизнь совершается въ душахъ людей, а не во вншнемъ устройств, эти люди ничего не могутъ сказать о томъ, въ чемъ же должна состоять эта внутренняя жизнь души, а если и говорятъ объ этомъ, то говорятъ самый жалкій и пустой вздоръ. И эти то люди хотятъ просвтить народъ, считаютъ себя не исполнившими призвания, если не научатъ народъ той пустой, напыщенной и громоздкой болтовн, которая называется у нихъ наукой и просвщеніемъ. Только поймите, кто вы, и кто тотъ народъ, который вы, жаля его, хотите не лишать своего просвщенія. Поймите это, и вамъ ясно станетъ, что не просвщать надо вамъ народъ, а учиться у него тому главному длу, которое вы совсмъ не умете длать и безъ котораго не можетъ быть никакой разумной дятельности мысли и которое онъ, въ своихъ лучшихъ представителяхъ, всегда умлъ и уметъ длать: правдиво ставить себ основные, существенные вопросы о жизни и просто, прямо и искренно отвчать на нихъ.
Да, какъ ни непріятно человку, зашедшему далеко по ложной дорог, не только остановиться, но пойти сначала назадъ, а потомъ по настоящей дорог, но если онъ не хочетъ наврное погибнуть, онъ долженъ сдлать это. То же самое и съ нами, съ нашей ученостью, утонченностью и безконечными разногласящими теоріями о томъ, какъ устроить родъ человческій. Убждаетъ меня въ этомъ въ особенности то, что съ каждымъ днемъ я вижу все большую и большую запутанность и извращенность и чувства и мысли людей такъ называемаго образованнаго мира какъ у насъ, такъ и во всей Европ и Америк и рядомъ съ этимъ съ каждымъ днемъ вижу все большее и большее пробужденіе народа, въ особенности русскаго, къ сознанію своей божественной духовной природы и къ вытекающему изъ этого сознанію совсмъ иного, чмъ прежнее, отношенія къ своей жизни. Надо же, наконецъ, признать то, [что] мы, такъ называемые образованные классы, не только у насъ въ Россіи, но во всемъ христіанскомъ мір, надо признать, наконецъ, то, что мы запутались, заблудились, идемъ по ложной дорог, и постараться выбраться на настоящую. А для того, чтобы это было возможно, намъ нужно прежде всего признать ненужнымъ, пустымъ и вреднымъ тотъ сложный кодексъ ненужныхъ знаній, которымъ мы такъ гордились, называя это наукой, и попытаться думать своей головой, и не о томъ, что взбредетъ въ голову празднымъ людямъ, заучивая эти бредни или споря противъ нихъ, а о томъ, что дйствительно нужно людямъ для разумной доброй жизни.