Том 38. Полное собрание сочинений.

Толстой Лев Николаевич

* № 5.

Одни люди, подъ предлогомъ упорядоченія жизни, т. е. защиты трудолюбивыхъ и безобидныхъ людей какъ отъ ближайшихъ безпокойныхъ и недобрыхъ людей, такъ и отъ сосднихъ, устроенныхъ или ноустроенныхъ въ государства насильниковъ, разбойниковъ, подбираютъ и соединяютъ въ одну, повинующуюся одной вол силу людей, подговариваемыхъ ими къ этому или обманомъ, или подкупомъ, или, когда власть уже установлена, страхомъ, угрозой.

* № 6.

Всмъ имъ прежде всего нужно <35 рублей. Но для того, [чтобы] скрыть это отъ самихъ себя, они приписываютъ особенное, таинственное величіе государству и значеніе служенія ему. Древность, вншнее величіе этого обмана такъ сложны, такъ скрыты въ немъ искусно его основные мотивы, что, странное дло! даже т люди, революцiонеры, которые видятъ весь ужасъ, всю зловредность обмана, не понимая его сущности, думаютъ насиліемъ свергнуть насиліе, а не видятъ того, что пока можно будетъ подкупить царей, палачей, министровъ, стражниковъ, порядокъ этотъ нельзя уничтожить. Уничтожить этотъ порядокъ можно будетъ только тогда, когда люди будутъ въ состояніи противустоять соблазнамъ страха наказанія и приманк корысти, когда

у людей будутъ основы, вслдствіе которыхъ они будутъ въ силахъ противустоять этимъ соблазнамъ. Основы эти — одн: религіозно-нравственныя.>

* № 7.

<Когда же такой порядокъ утвердится, эти люди внушаютъ тмъ, надъ кмъ они властвуютъ, что властвованіе это не только не вредно для подвластныхъ, но полезно, необходимо для нихъ, такъ [какъ] устанавливаетъ между ними порядокъ и главное защищаетъ отъ другихъ грабителей.>

————

ВАРИАНТЫ СТАТЬИ «НЕИЗБЕЖНЫЙ ПЕРЕВОРОТ».

* № 1.

Остановитесь, подумайте, ради Бога, ради всего, что есть для васъ святого, если не для Бога, то для своей совсти, остановитесь, подумайте о томъ, что нужно для вашей разумной, человческой природы, даже просто для вашего блага, и не для блага даже, а для избавленія отъ тхъ бдъ, отъ которыхъ вы страдаете, отъ той злобы, страха, сознанія безумія вашей жизни, которыхъ вы не можете, и которые нельзя заглушить въ себ. Вы рабочіе, бдняки, и даже не бдняки, и не богачи, вы не можете удержать теперь, если бы и хотли этого, вызванную въ васъ всмъ, что пишется и говорится вокругъ васъ, зависть, злобу, ненависть къ властвующимъ надъ вами, и какъ вамъ кажется, благоденствующимъ съ одной стороны правителямъ, съ другой стороны богачамъ. И вы не живете, а негодуете, злобитесь, ненавидите людей братьевъ и всякую минуту готовы съ ножами, револьверами, бомбами броситься на нихъ, губить, рвать ихъ, не разбирая самыхъ виноватыхъ отъ мене виноватыхъ и совсмъ не виноватыхъ. И жизнь ваша, жизнь милліоновъ рабочихъ, и близкихъ къ нимъ не жизнь, а мученье. Не меньше, если не больше страдаете и вы, т, которые вызываютъ за свое воображаемое благополучіе такую непримиримую ненависть, вы правители и богачи, чувствующіе, уже не могущіе не чувствовать, если не преступность своего положенія, то всю ту ненависть, которая окружаетъ васъ за это положеніе, и которое вы или чувствуете себя обязанными поддержать, или отъ котораго не знаете какъ избавиться. Положеніе ваше хуже, потому что вы чувствуете себя виноватыми, если не за то, что вы сами намренно устроили это свое положеніе, то за то, что вы находитесь въ немъ. Хуже оно еще и отъ того, что вы боитесь, не можете не бояться, и отъ того, что чувствуете на себ ненависть и злобу милліоновъ людей и главное отъ того, что сами невольно заражаетесь той злобой, которая окружаетъ васъ, кипитъ противъ васъ. И т, и другіе, вы несчастны, чувствуете, что вы сами виновники своего несчастья и не только не видите выхода изъ своего положенія, но видите неизбжное все большее и большее ухудшеніе его.

Люди нашего времени несчастны. Нельзя ни скрывать этого, ни еще мене мириться съ этимъ. Несчастны вс т народы, которые пріобщились къ тому, что называется цивилизаціей, и вс народы, вс, всего міра, вс неизбжно идутъ по тому же пути и все боле и боле приближаются къ тому же состоянію страданія, и причина котораго не вншняя, но въ самихъ людяхъ мучающихъ, не могущихъ не мучать другъ друга, состоянію взаимной ненависти, страха, злобы, къ которому неудержимо приближаются Турція, Персія, Индія, Китай, Японія, — весь родъ человческій.

Скажутъ, что страданія свойственны жизни людей. Свойственны да, но не т страданія, которыя люди сами наносятъ себ, мало того, что наносятъ, но знаютъ это, знаютъ, что они сами причиной своихъ страданій и не могутъ не производить ихъ. Этого сознанія своей вины и безвыходности изъ нея никогда не было и не можетъ быть. Это положеніе исключительное и свойственное только нашему времени, и только самому послднему времени.

Какъ отдльный человкъ, вообще животное переходить отъ одной степени развитія къ слдующей, такъ постепенно, незамтно, что хотя и нельзя указать на тотъ день, часъ, день недли, когда ребенокъ сталъ юношей, юноша мужемъ, мужъ старикомъ, переходы эти совершаются, и выросшій ребенокъ страдаетъ, если хочетъ продолжать по дтски, и старикъ, какъ юноша. То же самое и съ жизнью человчества. И въ нашъ вкъ, въ послдніе года этого вка, человчество мучительно переживаетъ такое переходное время.

Человчество въ сознаніи своемъ пережило прежнее устройство жизни, т.-е. отношеній людей между собой, но устройство это, отношеніе людей, основанное на насиліи однихъ людей надъ другими по преданію, привычк, внушенію, уваженію къ древности, продолжаетъ существовать, и люди мучаютъ себя и другъ друга, бьются, страдаютъ, стараясь измнить, улучшить это, основанное на насиліи устройство жизни, тогда какъ ни измнить, ни улучшить его нельзя. Нельзя, потому что оно все отжило свое время, не только не сходится, но стало прямо несовмстимымъ, противуположнымъ тмъ сознаннымъ уже огромнымъ большинствомъ людей отрицанію всякаго, какого бы то ни было насилія, какъ совершенія его, такъ и подчиненія ему. Странно, чтобы не сказать смшно то, что длается теперь людьми живе другихъ чувствующихъ противорчіе жизни и старающихся уничтожить или хоть показать пути уничтоженія того зла, отъ котораго теперь страдаютъ люди. И вс эти усилія представляются по меньшей мр удивительными для тхъ, кто видятъ основную и одну несомннную причину зла. Стараются правительства, общества устраивать представительства; стараются революціонеры всхъ родовъ, всякаго рода соціалисты, коммунисты, и не хотятъ видть того, что все, что самое полное осуществленіе ихъ предположеній не можетъ не только уничтожить, но и сколько нибудь уменьшить, ослабить зло. Не можетъ такъ же, какъ не можетъ никакой посвъ взойти на непаханной почв, какъ нельзя ни уничтожить, ни уменьшить порокъ пьянства такими или иными правилами о виноторговл или потребленіи вина.

Обращая вниманіе не на различныя проявленія зла насилія: въ области экономической (соціализмъ), въ области политической (всякія конституціи, референдумы и мн. др.), въ области международной (конгрессы мира и др.), и на корень его, на самыя насилія, на признаніе необходимости, законности и даже нравственности насилія, вопросъ

поразительно упрощается и вмсто сложнйшихъ соображеній, разногласій, споровъ получается самое простое, удобопонятное самымъ простымъ неученымъ людямъ, дтямъ даже — ршеніе. Дло вдь самое простое, ясное и несомннное. Не говоря о христіанскомъ учении, имющемъ въ ршеніи этого вопроса первенствующее значеніе, въ особенности потому, что рзкость противорчія между устройствомъ жизни и сознаніемъ людей христіанскаго міра проявилась сильне всего въ этомъ христіанскомъ мір, не говоря уже о христіанскомъ ученіи во всхъ большихъ религіозныхъ ученіяхъ міра: въ Браминизм, буддизм, Конфуціанств, таосизм, магометанств; въ нкоторыхъ до христіанскихъ, въ других, какъ въ магометанскихъ, посл христіанскихъ, во всхъ, за тысячи и сотни лтъ до нашего времени выражалась и выражается мысль о томъ, что основа общенія людей между собой можетъ и должна быть любовь къ высшему добру и вслдствіе этого человка къ человку. И во всхъ, и съ особенной силой въ естественно намъ боле близкомъ христіанств, выражено осужденіе насилію, указано даже на то, что не могутъ быть допускаемы случаи оправданія насилія. Какъ ни старались такъ называемыя богословскія (въ христіанств церковныя) ученія извращать, затемнять это, не ученіе, а эту свойственную природ человка истину, истина эта не могла не проявляться въ сознаніи людей, хотя и въ самыхъ неполныхъ, часто уродливыхъ формахъ. Такъ проявлялась она во всхъ революціонныхъ стремленіяхъ къ свобод, проявлялась и проявляется очень неполно и односторонне, даже уродливо въ ученіяхъ коммунизма, соцiализма, политическаго анархизма, проявлялась и во всемъ склад жизни новйшихъ народовъ: въ освобожденіи рабовъ, въ равноправіи сословій, народовъ, женщинъ, въ свобод вроисповданія, слова и многое другое. Такъ росло и росло и все боле и боле распространялось это сознаніе, и въ наше время стало всеобщимъ, и выражаясь, хотя и въ узкихъ, одностороннихъ, часто уродливыхъ формахъ, сознаніе это стало кричащимъ противорчіемъ всему существующему устройству и стало причиной тхъ страданій людей, который они сами себ наносятъ и отъ которыхъ такъ невыносимо страдаетъ теперь всё человчество и въ особенности передовые христіанскіе народы, среди которыхъ противорчіе это стало и общимъ всему народу и дошло до послдней степени напряжения.⁶¹ ...среди этихъ же людей проповдывалосъ ученіе любви, и какъ искусно ни скрывалось оно въ той мр, въ которой оно было противно насилію, ученіе это не могло не входить понемногу въ сознаніе людей, и оно входило, какъ я и говорилъ, самыми странными, обходными путями — и церковными, [и] политическими, и соціалистическими ученіями, и входя измняло отношеніе людей къ своему положенію, и вмсто спокойной покорности своему положенію и признанія законности власти и богатства властвующихъ вызывало зависть, ненависть, злобу съ одной стороны и страхъ, и хитрость, и усиленіе жестокости съ другой. Такъ шло и шло это, и вмст съ напряженіемъ противорчія все больше и больше развнчивались, обличались обманы властвующихъ, все больше и больше сплочались и становились смле подвластные, и все чаще и чаще слышались разумные голоса, говорившіе о тщет тхъ воображаемыхъ средствъ спасенія отъ насилія насиліемъ и указывающіе на сущность дла, заключающуюся въ одномъ: въ признаніи необходимости замны отжитаго закона насилія съ древнйшихъ временъ провозглашеннаго и все больше и больше входившаго въ сознаніе людей закона любви.

Время это наступило, но люди какъ будто не хотятъ, не могутъ еще видть этого и продолжаютъ съ страшнымъ напряженіемъ, съ готовностью жертвы, съ суеврной нетерпимостью, съ невниманіемъ ко всмъ противнымъ доводамъ, продолжаютъ длать то, что называется to beat about the bush,⁶² т.-е. напрягать свои силы на все, только не на то, что можетъ избавить ихъ отъ ихъ страданій и осуществить то, къ чему они стремятся. Мало того, что не длаютъ того одного, что нужно, но длаютъ прямо противное этому, длаютъ то, что усиливаетъ зло. И длаютъ это одинаково какъ задавленные, подвластные, такъ и властвующіе. И въ своемъ озлобленіи и вражд не видятъ того, что длаютъ, т.-е. одно, что имъ нельзя и не надо длать.

И потому повторяю: остановитесь, подумайте, ради Бога, ради всего, что есть для васъ святого, если не для Бога, то для своей совсти, остановитесь, подумайте, то ли вы длаете, что нужно для вашей разумной, человческой природы, даже просто для вашего блага, и не для блага даже, а для избавленія отъ тхъ бдъ, отъ которыхъ вы страдаете.

* № 2.

Точно такъ же думаютъ и консерваторы: Все это бредни безпокойныхъ, легкомысленныхъ, развращенныхъ умовъ. Жили вками и жили спокойно. Стоить только, какъ ни непріятно это, твердо противопоставить законность всмъ этимъ мечтаніямъ и строго карать нарушителей порядка, и установится опять тотъ же порядокъ жизни, при которомъ жили всегда и свойственно жить людямъ.

* № 3.

Исключительность положенiя, въ которомъ находится все человчество нашего времени (хотя народы запада боле, чмъ народы востока), состоитъ въ томъ, что человчество въ сознаніи своемъ пережило ту форму вншняго устройства жизни, которая когда-то соотвтствовала сознанію человчества, но теперь перестала уже ему соотвтствовать.

* № 4.

II.

Что же длать? Гд выходъ? Пути насилія, казалось бы, уже вс испробованы. Неужели продолжать все то же и то же, ожидая впередъ извстныхъ и опредленныхъ послдствій, все ухудшающагося и ухудшающагося положенія. Что же длать? Одно, то самое, что стоить въ заглавіи этого писанія: признать необходимость измненія, революціи сознанія, признать безуміе суеврія улучшенія жизни людей посредствомъ измненія не своей, а чужой, не находящейся въ нашей власти жизни, перестать обвинять другихъ, признать ту простую истину, которая не могла бы быть скрыта отъ людей, если бы не было того продолжительнаго оправданія зла: истину о томъ, что нтъ въ мір виноватыхъ, что какъ каждый изъ насъ, такъ и всякій человкъ стремится къ одному — къ своему благу, и понять, что благо это наврное осуществляется только тогда, когда оно благо не одного себя, а благо общее, всхъ людей. И благо это есть только одно, то самое, которое смутно понимается большинствомъ людей, выражается въ самыхъ разнообразныхъ формахъ и провозглашается всми религіями міра. Одно несомннное это благо есть любовь, то состояніе души, въ которое властенъ всякій человкъ привести не другихъ людей, а только одного себя.