Том 4. Классические розы

Северянин Игорь Васильевич

Нарва-Йыесуд

18 апреля 1940

Есть чувства

Алексису Ранниту

Есть чувства столь интимные, что их Боишься их и в строках стихотворных: Так, дать ростков не смея, зрелый стих Гниет в набухших

до отказа зернах… Есть чувства столь тончайшие и столь Проникновенно сложные, что если Их в песнь вложить, он не способен боль, Сколь смерть вливают в слушателя песни… И вот — в душе очерченным стихам Без письменных остаться начертаний. И эта кара, — кара по грехам, — Одно из самых жутких наказаний.

Таллинн

17 ноября 1937

В туманный день

Дождь летит, студеный и ливучий, Скрыв в туман глубокую Россонь. Слышен лязг невидимых уключин Сквозь промозглую над нею сонь. Стала жизнь совсем на смерть похожа: Все тщета, все тусклость, все обман. Я спускаюсь к лодке, зябко ежась, Чтобы кануть вместе с ней в туман. И плывя извивами речными, — Затуманенными, наугад, — Вспоминать, так и не вспомнив, имя, Светом чьим когда-то был объят. Был зажжен, восторгом осиянный, И обманным образом сожжен, Чтоб теперь, вот в этот день туманный В лодке плыть, посмертный видя сон…

26 октября 1938

Пушкин — мне

— Сто лет, как умер я, но, право, не жалею, Что пребываю век в загробной мгле, Что

не живу с Наташею своею На помешавшейся Земле! Но и тогда-то, в дни моей эпохи, Не так уж сладко было нам Переносить вражду и срам И получать за песни крохи. Ведь та же чернь, которая сейчас Так чтит «национального поэта», Его сживала всячески со света, Пока он вынужденно не угас… Но что за этот век произошло — Настолько горестно и тяжело, Настолько безнадежно и убого, Что всей душой благодарю я Бога, Убравшего меня в мой час с Земли, Где столько мерзостного запустенья, Что — оживи мы, трупы, на мгновенье — Мы и его прожить бы не могли!.. Дивиться надо: как же ты живешь? Перед твоим терпеньем преклоняться И царственного уважать паяца, Свет правды льющего в сплошную ложь. Не унывай! Терпи! Уделом это Спокон веков недюжинных людей. Вернись домой: не дело для поэта Годами быть без родины своей!

Тойла

7 февраля 1937

К Далмации

Мы прежде зим не замечали, На юге зимы проводя, Меняя вьюжные вуали На звоны южного дождя. Мороз не леденил дыханья, На Бога воздух был похож И жизнь — на первое свиданье, Когда без пенья весь поешь. Душа лучилась, улыбалась, Уплывом в даль упоена, И жизнь бессмертною казалась От Далматинского вина!

Таллинн

23 ноября 1939