Том 4. Классические розы

Северянин Игорь Васильевич

Здесь — не здесь

Я здесь, но с удочкой моя рука, Где льет просолнеченная река Коричневатую свою волну По гофрированному ею дну. Я — здесь, но разум мой… он вдалеке — На обожаемою моей реке, Мне заменяющей и все и вся, Глаза признательные орося… Я — здесь, не думая и не дыша… А испускающая дух душа На ней, не сравниваемой ни с чем, Реке, покинутой… зачем? зачем?

Таллинн

14 октября 1935

Гармония

контрастов

Летишь в экспрессе — жди крушенья! Ткань доткана — что ж, в клочья рви! Нет творчества без разрушенья — Без ненависти нет любви… Познал восторг — познай страданье. Раз я меняюсь — я живу… Застыть пристойно изваянью, А не живому существу!

Таллинн

14 октября 1935

Одна встреча

О пушкинской мне говорит Татьяне Уснувшей уходящее лицо! Я остерегся бы (мы с ней в романе!) Пред нею стать невольно подлецом. Она уютно незамысловата, Обезоруживающе проста. Целую я растроганно и свято Ее покорствующие уста. В своих противоречьях гармонична И в низостях невинных высока, В своей обыденности необычна, Она ведь та, кого я так ласкал! Вот так ручей щебечет на поляне, А поглядишь — его почти и нет. О пушкинской напомнила Татьяне Мне эта встреча на отлете лет.

Таллинн

10 октября 1935

Колыбель женственности

У женщины должен быть лунный характер, И чтобы в ней вечно сквозила весна, Манящая с нею кататься на яхте — Качели солено-зеленого сна… И ревность должна ее быть невесомой, И верность должна ее быть, как гранит. О, к ласковой, чуткой, влекуще-влекомой Мужчина всегда интерес сохранит. За женственность будет любить голубую, За желтые, синие солнышки глаз. Ах, можно ли женщину бросить такую, Которая всячески радует вас?!.

Таллинн

Октябрь 1935

Тщетная мечта

Я женской женственности жду, Той, исключающей вражду, Той, в силу всяческих вещей, Так успокаивающей… Но не развратных хитрых дур Ждет женственности трубадур: В избытке брошен сей товар На повседневности базар… Нет, женственность моя четка: Она добра, тонка, чутка И очень нравственна при том, И изобилует умом… Когда взор женский мягко-лжив, Я от страданья полужив. Когда же честен, но суров, Я от досады нездоров. О, где ты, женственность-мечта, Та восхитительная, та Со всепрощением в очах И восхищением в ночах?

Таллинн

26 октября 1935

Власть деревни

Города выдумывают войны И навязывают их деревне, Потому что помыслы их гнойны В бестолочи пакостной и нервной. Стоит

их деревне не послушать, Нечего им сразу станет кушать. Перестанут грозно хмурить брови: Ах, голодным будет не до крови… — Господа с портфелями! Довольно Претворять кошмар корыстный в были. Дайте жить деревне богомольно, То есть так, как вы давно забыли.

Таллинн

27 октября 1935

Сонет о верности

Не будучи сам верным по натуре, Я верность в женщине ценить привык. Я сдержанный люблю ее язык И глаз тепло прохладное лазури. Я не хочу, чтоб колыхали бури Безоблачный и девственный дневник. И, вместе с тем, чтоб в грусти не поник Росистый взор, и стан не стал понурей. Я умудреннее с годами стал. Неверностью довольно я блистал И даже почернеть успел от блеска… Уж не бренчу я звеньями измен: Должно быть, предыдущая Кармен На сердце след отпечатлела резко.

Таллинн

27 октября 1935

Первый улов

Как трогателен колкий окушок, Тобой на днях уловленный впервые! Смеялась глуповато-хорошо, Таща его в часы вечеровые. О, видел я, как ты была горда Сознаньем первой выловленной рыбы. Ты в этот миг постигла города: Не более, чем каменные глыбы. Благословен да будет твой улов, От города навек тебя отнявший, Отдавший мне тебя без лишних слов И пробудивший нежность к речке нашей. Я не устану славить некий шок, Тебя потрясший вдруг при первой рыбе. Как восхитителен твой окушок, На вечеревшем пойманный изгибе.

Таллинн

27 октября 1935

В лесу осеннем

В лесу осеннем, обезлиственном, Вдыхая прелый аромат, Я стану вновь поэтом истинным, Уйдя от городских громад. Ногой по мшистой топи хлюпая И жадно вслушиваясь в тишь, Предам забвенью вздорно-глупое, Что, город, ты в себе таишь. Мне так неудержимо хочется К сплошь прооз ренным лесам, Где станет вновь душа пророчицей И я собою стану сам!

Таллинн

29 октября 1935

Гимн вокзалу

Даже странно себе представить, На кирпичный смотря забор, Что, оставив плевок заставе, Можно в черный умчаться бор! В бор, где вереск, грибы да белки, Воздух озера молодой И ручьи, что чисты и мелки, Влагой бьющие золотой. Шеломящие мозг подводы На булыжниках городских, — Тишины моей антиподы, — Боже, как я устал от них! Город душу обрек страданью, Город душу мою связал. Потому нет прекрасней зданья В каждом городе, чем вокзал!