Том 4. Повести и рассказы, статьи 1844-1854
Шрифт:
Весьма субъективными оказались суждения о повести Ап. Григорьева в его большой статье, напечатанной в «Русском слове» (1859, № 4). По его определению, вся повесть — это «глубокая, искренняя исповедь болезненного душевного момента, пережитого многими, может быть, целым поколением» (Григорьев,с. 318). Но сущность этого болезненного состояния он видит не в конфликте между передовой личностью и косной средой, ее окружающей, а в самой личности, в ее «горьком чувстве сомнения», в «неверии личности в самое себя, в значение своего бытия» (там же, с. 317). Особое внимание Григорьев уделяет мыслям героя повести, выраженным в записях от 31 марта и 1 апреля, мыслям о ничтожестве человеческой личности перед лицом могучей
Ни Дружинину, ни Григорьеву не удалось раскрыть подлинный социально-исторический смысл «Дневника лишнего человека» и объяснить его связь с другими произведениями Тургенева, посвященными художественному анализу проблемы «лишних людей». Не смогла этого сделать и последующая либеральная критика, хотя каждый из авторов, писавших о Тургеневе, неизбежно упоминал повесть, заглавие которой прочно закрепилось в сознании русского общества, оценившего меткость и точность выражения: «лишний человек».
Заслуга конкретно-исторического и социально-политического осмысления проблемы «лишних людей» принадлежит советскому литературоведению. В общих обзорах творчества Тургенева (М. К. Клемана, Г. А. Бялого, С. М. Петрова и др.) выяснена связь этой повести с другими рассказами и повестями Тургенева о «лишних людях» и прослежена линия развития, ведущая от этих рассказов и повестей к первому роману Тургенева — «Рудину». Представляют интерес статьи М. О. Габель «„Дневник лишнего человека“. Об авторской оценке героя» (Т сб,вып. 2, с. 118–126) и В. А. Громова «Очерк, рассказ, повесть у Тургенева (из наблюдений над черновыми автографами „Гамлета Щигровского уезда“ и „Дневника лишнего человека“)» (Уч. зап. Курск, гос. пед. ин-та, т. 51. Второй межвузовский тургеневский сборник. Орел, 1968, с. 143, 151–159).
«Дневник лишнего человека» был переведен на французский язык в 1861 г. самим Тургеневым в сотрудничестве с Луи Виардо (Revue des Deux Mondes, 1861, t. 36, p. 655–699). В письме к Фету от 26 декабря 1861 г. (7 января 1862 г.) Тургенев сообщал о появлении этого перевода, который «произвел неожиданный эффект». В следующем году он был включен в книгу: «Dimitri Roudine, suivi d’un Journal d’un homme trop et de Trois Rencontres». Traduit par L. Viardot en collaboration avec J. Tourgu'enieff. Paris, 1862, p. 213–296 [108] .
108
Вероятно, с этим переводом связано воспоминание П. В. Анненкова о высокой оценке, которую дал повести Франсуа Гизо: «Старый Гизо выразил желание познакомиться с автором „Дневника лишнего человека“ — психического этюда, по его мнению, раскрывающего неведомые глубины человеческой души» (Анненков,с. 379).
В 1868 г. повесть появилась в немецком переводе М. Гартмана (установить, в каком журнале он был напечатан, не удалось). Тургенев откликнулся на сообщение Гартмана об этом его труде в письме к нему от 9(21) марта 1868 г.: «Что Вы перевели „Лишнего“ — мне приятно. В этом произведении схвачен кусок подлинной жизни». Немецкий перевод. Р. Лёвенфельда («Tagebuch eines "uberfl"ussigen Menschen») вышел отдельным изданием в Берлине в 1882 г. (см.: DornacherК. Bibliographie der deutschsprachigen Buchausgaben der Werke I. S. Turgenevs 1854–1900. — P"adagogische Hochschule «Karl Liebknecht». Potsdam Wissenschaftliche Zeitschrift Jg. 19/1975. H. 2, S. 288).
Из других переводов повести, появившихся при жизни Тургенева, следует отметить: венгерский («F"ov'arosi Lapok», 1869, № 147–157), польский («Dziennik Warszawski», 1875, № 227, 230, 236, 240 и 242), чешский («Dennik zbytecn'eho clov`eka», перевел A. В. Hradecky— журнал «Beseda», 1875), хорватский («Mumu i Zapiski suvisnoga coljeka» Jv. Tourgen'eff. Zagreb, 1878) [109]
109
По указанию А. Флакера, первое издание этой книги относится к 1863–1868 гг. (см.: Орл сб 1960,с. 484).
— 170. Herz, mein Herz — was willst du mehr? — Первоисточником этих строк является четверостишие из стихотворения Гёте «Neue Liebe, neues Leben» (1775):
Herz, mein Herz, was soll das geben? Was bedr"anget Dich so sehr? Welch ein fremdes neues Leben, Ich erkenne Dich nicht mehr.…с крепким запахом зорной водки. — Зорная водка — настоянная на траве, называемой в народе зоря или заря, иначе — любисток, любим.
Стряпчий— здесь чиновник, на обязанности которого лежал надзор за правильным ходом дел в губернских или уездных судебных учреждениях.
Говорят, одному слепому красный цвет представлялся трубным звуком… — Мысль эта была высказана Николаем Саундерсоном (1682–1739), известным английским математиком, ослепшим на одиннадцатом месяце жизни. Это наблюдение Саундерсона привлекало внимание ряда европейских писателей. Так, мадам де Сталь в книге «О Германии», размышляя о связи музыки с другими искусствами, писала: «Слепой от рождения Саундерсон говорил, что он представляет себе ярко-красный цвет как звук трубы; ученый намеревался изготовить клавесин для глаз, который гармонией цветов мог бы возбуждать наслаждение, доставляемое музыкой» (De l’Allemagne, par M-me la baronne de Sta"el-Holstein. Paris-Londres, 1813. Tome troisi`eme, p. 142; см. об этом также в книге Дж. Локка «Опыт о человеческом разуме». М., 1898, с. 420). Подробнее см.: АлексеевМ. П. «Дневник лишнего человека». Заметка к комментарию. — Т сб,вып. 5, с. 218–223.
…поневоле скажешь с одним русским философом: «Как знать чего не знаешь?»— Эти слова произносит будочник — один из героев «Записок замоскворецкого жителя» А. Н. Островского, — см.: ЛотманЛ. М. «Записки замоскворецкого жителя» А. Н. Островского. (История и эволюция замысла). — В кн.: Труды отдела новой русской литературы. М.; Л., 1948. Т. 1, с. 122.
…кроме той отрады особенного рода, которую Лермонтов имел в виду, когда говорил, что весело и больно тревожить язвы старых ран… — Имеются в виду строки из стихотворения «Журналист, читатель и писатель» (1840).
…разве любовь — естественное чувство? Разве человеку свойственно любить? Любовь — болезнь… — Эту же мысль Тургенев повторил в повести «Переписка», в последнем письме Алексея Петровича: «Любовь даже вовсе не чувство; она — болезнь, известное состояние Души и тела».
…учители рассказывали нам ~предпочел самую смерть позору… — Этот ставший хрестоматийным пример приведен Плутархом в «Жизнеописании Ликурга», в рассказе о воспитании лакедемонян, т. е. спартанцев ( Плутарх. Сравнительные жизнеописания славных мужей. Перевел с греческого Спиридон Дестунис. СПб., 1814. Ч. 1, с. 235).