Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток
Шрифт:
Голоса. Николай Николаевич, как мы рады!.. Как ваше здоровье, Николай Николаевич?..
Артист(подает букет). Несу вам все мои пожелания.
Жена адвоката. Как я счастлива… если бы вы знали, как я счастлива… Право, я и не знаю, как мне благодарить вас, Николай Николаевич. Садитесь, пожалуйста, вот для вас прибор.
Литератор. Мы с вами знакомы, – у Рябушинского встречались.
Художник. И мы с вами у Рябушинского встречались.
Артист(небрежно).
Помещица. Я с двоюродной бабушкой Рябушинского очень хорошо знакома.
Голоса. Николай Николаевич, позвольте положить вам икры. Вот балык прекрасный. Осетрина…
Артисту придвигают стулья, поправляют прибор, накладывают со всех сторон закуски.
Артист. Средства передвижения трудны.
Помещица. Это ужасно. Прежде, бывало, извозчик на козлах сидит тише воды ниже травы, и семьдесят копеек – красная цена, а теперь не подступись.
Артист. Ну что ж, как ни трудно народу, как ни велика разруха, все минуется, все возродится.
Помещица. Образуется.
Артист. Во главе народа стоят могучие люди.
Дама декольте(пристально глядя на портрет Ленина). А знаете, что я открыла: у Ленина даже симпатичное лицо.
Советская барышня. Да, глаза необыкновенные, какие-то особенные, такие пронзительные, колючие, как будто насквозь видят, даже немножко жутко смотреть.
Жена адвоката(звонит, вошедшему служителю ласково). Товарищ, будьте добры – самовар. (Тот уходит.)
Артист. У вождя поворот головы хорош. Это схватываешь. Когда-нибудь воплотить придется на сцене.
Адвокат. Могучий оратор. Его можно сравнить разве только с Наполеоном. Вы не можете себе представить, какой порыв он вызывает своей речью. И, поверьте мне, это огромный стратег.
Рундуков. Я то и говорю. С советской властью еще жить можно. Ведь вот у меня в Охотном да на Сухаревке торговля как была, так и осталась. Только прежде торговали от силы – тысячу в день, а теперь пятьдесят, а то и сто тысяч ковырнешь.
Дама декольте. В день?!
Рундуков. Натурально, не в год.
Дама декольте. Бесподобно…
Художник. Балык великолепный, каб-ба-ли-сти-чес-кий.
Помещик. Хорош.
Художник. Но один в нем недостаток, существенный.
Голоса. Какой?..
Художник (щелкает себя по шее). Не плавает.
Голоса. Да, да, да… Верно. Недостаток существенный, но исправимый.
Адвокат. Нет, товарищи, к советской
Помещица. Очаровательно! (Встает из-за стола, идет за ширмочку, садится рядом с адвокатом.)
Литератор. Алкоголь на нервы действует.
Помещица (за пальмой). Саша, я люблю тебя.
Адвокат. Знаю.
Помещица. Саша, слышишь ли ты биение моего сердца?
Адвокат. Нашла место объясняться. Он, супруг-то твой, если заметит, – посмотри, какой кабан, – не поздоровится. Ты вот лучше пришли-ка из деревни еще пару окороков, а то эти кончаются.
Жена адвоката. Товарищи, закусывайте; сейчас чай.
Адвокат и помещица обнимаются и целуются. Входит Балаболов.
Балаболов (радостно-взволнованно целует хозяйке руку). Господа…
Голоса. Здесь нет господ, здесь только товарищи.
Балаболов. Оставьте это пошлое слово.
Голоса. Как вы смеете! Что за безобразие!..
Балаболов. Господа, вы здесь сидите и ничего не знаете. Вы не знаете, что совершается и что совершилось.
Голоса. Что такое?.. Что такое?.. Что случилось?.. Говорите же!..
Балаболов. Как, вы ничего не знаете?.. Как за китайской стеной.
Дамы. Да рассказывайте же, наконец…
Балаболов. Господа, совершилось огромное событие. Вы так оторваны от жизни…
Рундуков. Да не тяни ты меня за пупок!..
Балаболов. Ну, так слушайте. (Торжественно.) Господа! Советские войска на фронте вдребезги разбиты.
Голоса. Что вы!! Да неужели!.. Возможно ли!..
Рундуков. Слава тебе, царица небесная! (Крестится.) Дома – мои!
Балаболов. Полки сдаются за полками: орудия, пулеметы, автоброневики десятками, сотнями оставляются. Всюду паника, солдаты бросают оружие, бегут. Население встречает с колокольным звоном наступающие войска освободителей.
Все. Уррра-а-а!!
Инженер. Да откуда вы это знаете?