Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток
Шрифт:
Балаболов. Только что по телефону говорил с военным комиссариатом. У меня везде приятели, верные люди. В газетах будет завтра, да и то осторожно, понемножку.
Все. Уррра-а-а!..
Художник садится к роялю и играет вальс. Жена адвоката с инженером, артист с дамой декольте. Рундуков неуклюже с советской барышней, литератор со стулом в увлечении делают тур, подпевая.
Жена адвоката (останавливаясь).
Художник. Каюк коммунии! Приказала долго жить…
Литератор. Только ножками подрыгает.
Советская барышня. Веревок не хватит.
Помещик. Совьем.
Дама декольте. По бульварам, как бордюр, будут чернеть на деревьях.
Рундуков. По старшинству.
Жена адвоката (звонит; строго вошедшему служащему). Иван, почему до сих пор нет самовара? И почему вы с голыми руками? Что за безобразие!
Художник (развалясь). Челаэк, пепельницу! (Тот подает.)
Литератор (развалясь). Челаэк!
Служащий (подходит). Чево изволите?
Литератор (задумчиво пуская дым). Ничего, ступай. (Тот уходит.)
Адвокат и помещица вылезают из-за ширмочки.
Адвокат. Товарищи, я…
Все (азартно). Здесь нет товарищей. Какие мы товарищи?.. Что за пошлое слово!
Адвокат (изумленно). Да что такое? Я не позволю в своем доме оскорблять пролетарское имя.
Литератор. Да откуда вы свалились?
Жена адвоката (подозрительно). Где вы были? Что вы делали?
Балаболов. Я только что получил потрясающее известие: советские войска наголову разбиты.
Адвокат (сначала остолбенел, потом порывисто). Голубчик, дайте же я вас обниму. (Обнимает.)
Помещица. Значит, наше имение опять нашим станет? Голубчик, какой же вы милый и как на вас чудесно френч сидит! Где вы его шили? (Ласково притрагивается к нему.)
Балаболов. Казенным иждивением.
Помещик. Маша, садись сюда, тебе вредно волноваться.
Адвокат (стучит ножом). Господа, внимание! Слово представителю науки, столь
Профессор. Милостивые государыни и милостивые государи! История не дает себя обмануть. Исторические законы – железные законы. Временно с них можно сорваться, как срывается поезд со стальных рельс, но совершенно уклониться от них нельзя. Отступление с исторических путей – это все равно, как если заставить организм жить назад; сначала старость, затем зрелые годы, потом молодость, юность…
Дама декольте. Восхитительно…
Советская барышня. Очаровательно. Вечная весна…
Помещица. Неужели это возможно!.. Где же бы этого доктора достать? Коко! (Адвокат делает ей знак помолчать.)
Профессор. Российское государство ныне представляет собою этот срыв на всем ходу с исторических рельс. И вот результат этого срыва: все раздавлено…
Дама декольте. Какой ужас!..
Профессор. …наука, культура, истинная свобода, развитие техники, рост производительных сил – все!
Дама декольте. Боже мой, но где же мы, наконец, кружева будем покупать?
Профессор. Так продолжаться, разумеется, не может. Уже работают неумолимые подземные силы исторического хода вещей.
Все. Браво! Браво!..
Адвокат (тихо инженеру). И чего он рассюсюкался, эта старая торба. Ну, сказал бы немножко – и довольно, а то как песок из него сыплется.
Инженер. У – бездарностей всегда недержание речи.
Помещица. Дорогой Герасим Иванович, вы не можете указать доктора, который организмы назад ворочает?
Профессор. Да нет, Марья Евгеньевна, это не то.
Советская барышня. Вот профессор очень хорошо говорил о подземных силах. И это правда. Ко мне в отдел приходят посетители, больше всего рабочие. Такой неприятный народ… Спрашивают у меня, лезут, а я сделаю водяные глаза и смотрю не мигая. Он так, он сяк, а я смотрю – и ни звука. Так и выпроводишь.
Смех.
Помещица. Я в нашем имении, когда разговариваю с мужиками, всегда нос зажимаю платком.
Дама декольте. Теперь духи очень трудно достать.
Балаболов. Позвольте вам презентовать флакон. Настоящие английские. (Вытаскивает из кармана и подает флакон.)
Рундуков. При муниципализации магазинов нюхнул.
Дама декольте. Мерси…
Рундуков что-то говорит советской барышне, и они идут за пальму на диван.