Топот бронзового коня
Шрифт:
– Нет, ни в коем случае! Гнев свой обратит на тебя. Вы и так в последнее время ссорились, а когда станет ясно, что тебе известно о преступной нашей любви, может возненавидеть. И задумает отомстить.
– Да, с неё станется. Но не делать ничего тоже невозможно. Ты играешь с огнём.
Феодосий завздыхал:
– Остаётся одно - бежать.
– Вот ещё придумал! Бегство во время военных действий? Если схватят, то судить будут по законам военного времени. И повесить могут.
– Посоветуй, что
– Постарайся исключить общение с ней. Попроси отца, чтобы перевёл тебя на корабль, под начало Калодима.
– Велисарий наверняка спросит почему.
– Ну, наври что-нибудь. Скажем, простудился.
– По такой-то жаре?
– Разболелся живот.
– Это не причина.
– Ногу подвернул и ходить не можешь.
– Он же видел, что я приехал здоровый.
– У тебя на всё отговорки! Делай тогда как знаешь.
Но судьба сама разлучила любовников: Лис назначил Феодосия и Фотия в пограничный береговой отряд - захватить людей Гелимера, если те попытаются уплыть с посланием короля к Цазону. Антонина злилась, но, во избежание подозрений, не старалась оставить пасынка при себе.
Между тем военная кампания шла по нарастающей: в полдень 14 сентября армия ромеев вышла из Децима и направилась к Карфагену. У его грандиозных стен оказалась к вечеру. Красное закатное солнце уходило в море, и античный город превращался в чёрную каменную глыбу, мрачную, недобрую. Глядя на неё, Прокопий сказал:
– Взять её будет очень трудно.
Велисарий ответил:
– Напрямую - безусловно. Ну, а если хитростью? Или подкупом?
– Мы не знаем настроения горожан.
– Вот и надо выяснить.
Неожиданно дубовые карфагенские ворота, сплошь окованные черным железом, начали торжественно открываться. Командиры велели воинам приготовиться к выезду боевого отряда противника. И увидели к своему удивлению, что из Карфагена выходит мирная делегация жителей во главе с архонтом и священнослужителями. Те несли хоругви, а старейшины на подушечке - ключ от города. Убедившись, что это не провокация, Велисарий сам выехал вперёд. Сидя на коне, гордо произнёс:
– Я стратиг Велисарий, говорю и действую от имени и по указанию Цезаря Августа Юстиниана. Что имеете мне сказать?
Делегация почтительно поклонилась. А седобородый смуглый старик в дорогом хитоне и белой тоге, приложив руку к сердцу, громко возвестил:
– Я архонт Карфагена Киприан и пришёл сюда с миром. Мы желаем предотвратить грабежи и насилия, неизбежные в случае захвата. Не хотим сражаться во имя Гелимера и вандалов вообще. Ибо их считаем захватчиками, но не вас. Вы - правопреемники римлян. Карфаген был частью великой Римской империи. Мы считаемся подданными её.
Не вполне ещё ему доверяя, Лис прищурился:
– Какова численность военного гарнизона?
–
– Где гарантии этому?
– Видишь среди нас Аспаркама, что назначен Аматтой. Он военный комендант города, и ему гарнизон подвластен.
Худощавый брюнет поднял руку:
– Аве, Велисарий, доместик Аспаркам приветствует тебя. Если опасаешься и не веришь нам, то возьми, пожалуй, меня в заложники. Жизнью отвечаю, что никто в Карфагене не поднимет оружия против вас.
Продолжая сомневаться в столь невероятно лёгкой победе, командир ромеев сохранял молчание. Наконец, ответил:
– Подождём рассвета. В темноте входить в незнакомый город мы не станем. В том числе для того, чтобы избежать грабежей. По старинной славянской поговорке: утро вечера мудренее.
Киприан снова поклонился:
– Как изволите, ваша честь.
Лис продолжил:
– И ещё одно: распорядитесь снять решётки и цепи в заливе Мандракия - пусть ромейский флот войдёт в гавань.
– Будет сделано, ваша честь.
– Что ж, тогда всё на этом. Волей Господа завтра встретимся на соборной площади Карфагена.
– Наш Господь всемилостив, мы надеемся на Его защиту.
Лагерь экспедиционного корпуса был разбит возле городских стен. Караульные жгли костры и внимательно наблюдали, не готовит ли противник тайного нападения. В половине первого ночи прискакал Фотий и взволнованно доложил Велисарию, что суда Калодима заплывают в Кофон - военную гавань. Командир велел:
– Передай ему: будьте начеку. Не нарвитесь на засаду вандалов.
– Мы предприняли меры предосторожности.
Повернувшись к Иоанну и Фаре, находившимся у него в шатре, Лис пожал плечами:
– Неужели правда? Карфаген сдаётся без боя?
Армянин ответил:
– Да, похоже на то. Но победу праздновать ещё рано: Гелимер и его армия далеко не разбиты; мавры непонятно на чьей стороне - могут примкнуть к вандалам; и нельзя к тому же забывать о Цазоне - он вернётся с Корсики и Сардинии и усилит войско своего брата.
– Безусловно, так, но моральная победа уже одержана: захватить Карфаген - это половина успеха как минимум.
– И всего за две недели после нашей высадки в Африке!
– восхитился Фара.
– Даже трудно поверить.
– Да, пока Фортуна улыбается нам. Не имеем права потерять её благосклонность.
Ночь прошла спокойно, а наутро начали строиться в боевые порядки, чтоб дисциплинированно, ровными рядами, точно на параде, оказаться в крепости. Велисарий предупредил: никаких безобразий, вымогательств и краж; кто замечен будет в мерзком поведении, сразу же окажется на колу! И солдаты знали: в случае чего он своё слово сдержит.