Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]
Шрифт:
Это [только] десять.
КОУЛМЭН смотрит на монету, достаёт из кармана другую и также кладёт её со стуком.
Коулмэн: Сдачи не надо.
Вэлин: Я могу оставить себе сдачу, да?
Он кладёт монеты в карман, достает три пенса, открывает одну из ладоней КОЛЕМАНА и кладёт в неё деньги.
Мне
Он отворачивается. Продолжая сидеть, КОУЛМЭН с силой бросает монеты в затылок ВЭЛИНА.
Ах ты сволочь!! Ну давай, иди сюда!
КОУЛМЭН вскакивает, опрокидывая свой стул.
Коулмэн: Ну, давай, значит?
Вэлин: Швырять в меня деньги?!
Коулмэн: Да. И ты их сей час соберёшь для своего вонючего свинячьего банка, ты маленький девственный долбанный гомик ты…
Они вцепляются друг в друга, падают на пол и дерутся, катаясь по полу. Немного пьяный УЭЛШ входит через наружную дверь.
Уэлш: Эй, вы двое! Эй! (Пауза. Громко). Вы что не слышите!
Коулмэн (раздражённо): Что?
Уэлш: Том Хэнлон только что покончил с собой.
Вэлин: А?
Уэлш: Том Хэнлон только что покончил с собой.
Вэлин (пауза): Отпусти мою шею, ты.
Коулмэн: Тогда отпусти мою руку.
Они медленно отпускают друг друга и встают, в то время как УЭЛШ садится за стол, потрясённый.
Уэлш: Он вошёл в озеро с этой проклятой пристани. Да, и продолжал идти. Его тело там на досках. Его отцу пришлось тащить меня пьяного из [пивной] Рорис, чтобы я помолился над ним, что я и сделал, шатаясь.
Вэлин: Том Хэнлон? О, Господь. Да я ведь только вчера разговаривал с там Томом. [А теперь] похороны.
Уэлш: Один ребёнок видел его. Видел, как он сидел на скамейке на пристани с бутылкой пива и смотрел на горы там за озером. Допив пиво, он встал и вошёл в воду, не снимая одежду, и шёл не останавливаясь. Не останавливаясь. Пока бедняга не скрылась под водой. И даже затем он продолжал идти.
Коулмэн (пауза): Мне никогда не нравился этот долбаный Том Хэнлон. Он всегда был поглощён своей персоной как все эти полицейские, будь они не ладны…
Уэлш (гневно): Бедняга ещё не остыл, Коулмэн Коннор. Должен ли ты так говорить о нём?
Коулмэн: Да должен, если я не хочу быть лицемером.
Вэлин:
Коулмэн: Я заплатил тебе за эти чипсы…
Вэлин: А теперь говорит, что он не лицемер.
Коулмэн: Я заплатил тебе на три пенса больше, чем эти чипсы стоят. Да и вообще, разве употребление чипсов делает человека лицемером?
Вэлин: Да делает. И в довершение к этому приставать к школьнице — это ещё одно преступление, батюшка.
Коулмэн: Я не приставал к школьнице. Я приставал к бывшей школьнице.
Вэлин: Какая разница!
Уэлш: Что это за школьница?
Коулмэн: Эту школьницу зовут Гёлин. Она заходила сегодня днем, и мы классно провели время, ещё как.
Уэлш: Гёлин? Весь день Гёлин помогала мне стирать спортивную форму для детской футбольной команды, не отлучаясь ни на минуту.
Смущённый, КОУЛМЭН встаёт и идёт в свою комнату. ВЭЛИН преграждает ему путь
Вэлин: Ага! Видал! Так кто теперь девственный долбанный гомик?
Коулмэн: Прочь с дороги, немедленно.
Вэлин: Немедленно, а?
Коулмэн: Прочь с дороги, я сказал.
Вэлин: Я так и знал!
Коулмэн: Ты пропустишь меня или я тебя подвину?
Вэлин: Так что теперь — я был прав? А?
Коулмэн: А?
Вэлин: А?
Уэлш: Коулмэн, вернись сюда. Мы…
Коулмэн: И ты можешь тоже заткнуть свою долбаную глотку, Уэлш или Уолш или как там твоё дурацкое имя, поп! Если ты уличил Коулмэна Коннора во лжи, не жди быть… не ожидай…быть…
КОУЛМЭН входит в свою комнату, хлопая дверью.
Вэлин: Ты заикающаяся вонючая задница, вот ты кто! «Быть…быть…быть…» (Обращаясь к УЭЛШУ). А?
Пока ВЭЛИН поворачивается к УЭЛШУ, КОУЛМЭН бросается вперёд, пинает плиту и мчится обратно в свою комнату. ВЭЛИН пытается схватить его, но не успевает.
Ах ты, козёл!
Он осматривает плиту, чтобы выяснить, нет ли повреждений.
Моя любимая плита, чтоб её! Если что-нибудь сломалось в этой плите, то ты будешь платить за это, сволочь! Вы видели это, батюшка? Да разве он не сумасшедший? (Пауза). Тебе нравится моя новая плита, батюшка? Хорошая, не правда ли?