Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]
Шрифт:
Гёлин: Я только иногда дразню Вас и только чтобы скрыть сумасшедшую страсть к Вам, которая испепеляет меня изнутри…
УЭЛШ бросает на неё грязный взгляд. Она улыбается
Гёлин: Нет, я только шучу сейчас, Батюшка.
Уэлш: Ну теперь ты видишь?!
Гёлин: Ах, шутят над Вами, да, Батюшка? Это только потому, что Вы так выделываетесь и заноситесь, Вы такая лёгкая мишень для шуток.
Уэлш:
Гёлин: Хорошо, Вы не очень выделываетесь.
Уэлш (пауза): Я действительно выделываюсь и заношусь?
Гёлин: Нет-нет. Во всяком случае, не больше чем другие священники.
Уэлш: Может, я тоже задираю нос тогда. Может в этом причина, почему я не ко двору в этом городе. Хотя я бы убил половину моих долбаных родственников, чтобы быть принятым в этом городе. Господи. Я думал, что Линэн милое местечко, когда я приехал сюда, но я ошибся. Оказалось что это столица Европы по убийствам. Ты знала, что Коулмэн убил своего отца умышленно?
Гёлин (опускает голову, в замешательстве): Да, я слышала слухи об этом где-то…
Уэлш: Слухи, будь они не ладны? И ты даже глазом не моргнула и не сообщила в полицию?
Гёлин: Я не стукачка, чёрт возьми, да и отец Коулмэна всегда был сварливой вонючей скотиной. Как-то раз он пнул моего кота Имонна.
Уэлш: И что же, он заслуживает смерти за то, что пнул кота?
Гёлин (пожимает плечами): Это зависит от того, что за человек и что за кот. Но в Ирландии кошек пинали бы гораздо меньше, скажу я Вам, если бы пинающий точно знал, что после этого ему прострелят голову.
Уэлш: Похоже, что у тебя совсем нет понятия о нравственности, Гёлин.
Гёлин: Моя нравственность на должной высоте, только я не скулю об этом постоянно как некоторые.
Уэлш (пауза): Вэл и Коулмэн когда-нибудь убьют друг друга, если никто не сделает что-нибудь чтобы остановить их. В любом случае это буду не я, кто остановит их. Это будет кто-нибудь кому эта работа по плечу.
Он достаёт письмо и передаёт его ГЁЛИН.
Я вот написал им небольшое письмо, Гёлин. Не передашь ли ты его, когда увидишь их в следующий раз?
Гёлин: Разве Вы не увидите их скоро сами?
Уэлш: Нет. Я уезжаю из Линэна вечером.
Гёлин: Уезжайте куда?
Уэлш: Куда угодно. Куда бы они не послали меня. Куда угодно — только не здесь.
Гёлин: Но почему, Батюшка?
Уэлш: По многим различным причинам, но три убийства и одно самоубийство среди моих прихожан сыграли
Гёлин: Но ни в одном из этих случаев не было Вашей вины, Отец.
Уэлш: Неужели?
Гёлин: И разве Вы не должны тренировать завтра утром детскую команду для полуфинала?
Уэлш: Эти сучки никогда не слушали моих советов раньше. И я не вижу причин, почему они должны начать слушаться сейчас. Никто никогда не слушает моих советов. Никто вообще меня никогда не слушает.
Гёлин: Я слушаю Вас.
Уэлш (с сарказмом): Это огромное утешение.
ГЁЛИН склоняет голову, обижена.
Уэлш: И ты тоже не слушаешь меня. Сколько раз я говорил тебе не продавать по городу самогон твоего отца, а что толку?
Гёлин: Я перестану торговать, как только скоплю немного денег, Батюшка.
Уэлш: Немного денег для чего? Чтобы таскаться по клубам в Караре, где пьяные подростки будут лапать тебя.
Гёлин: Вовсе нет, Батюшка. Я коплю, чтобы купить несколько хорошеньких вещиц из каталога Фримэна, который есть у моей мамы. У них есть множество…
Уэлш: Короче, покупать всякое дерьмо. Мне бы твои проблемы, Гёлин. Твоя жизнь сплошная мука, что и говорить.
ГЁЛИН встаёт и дёргает голову УЭЛША назад за волосы.
Гёлин: Если бы кто-нибудь другой говорил со мной с таким сарказмом, я бы заехала ему в глаз, но если я Вас стукну, Вы наверно заплачете как девчонка!
Уэлш: Я не просил тебя сидеть рядом со мной.
Гёлин: Я не знала, что существует закон запрещающий сидеть рядом с Вами, но в данную минуту я хочу, чтобы такой закон существовал.
ГЁЛИН отпускает его и идёт прочь.
Уэлш: Я сожалею, что говорил с сарказмом о каталоге твоей матери и других вещах, Гёлин. Я сожалею.
ГЁЛИН останавливается и после паузы идёт обратно к скамейке.
Гёлин: Я не сержусь.
Уэлш: Просто я чувствую себя немного…я не знаю…
Гёлин (садясь рядом с ним): Сентиментальным.
Уэлш: Сентиментальным. Да, так и есть.
Гёлин: Сентиментальным и тоскующим. Сентиментальный и тоскующий Отец Уолш. Уэлш. (Пауза). Извините, Батюшка.
Уэлш: Никто никогда не помнит.
Гёлин: Просто Уолш настолько близко от Уэлш, Батюшка.