Товарищ Кощей
Шрифт:
Полковник пожал плечами, а потом спросил:
– А что там у вас есть?
– Н-ну-у-у...- сопровождающий задумался, поскольку с того места, где они стояли, конца причала видно не было.
– Может, пойдём посмотрим?
– не выдержал Гусев. Насколько он знал, Кощей и так уже находился в состоянии "кого бы убить", и если сейчас кто-нибудь неудачно пошутит или решит проявить бдительность... Что в такой толпе очень даже вероятно...
Командир, похоже, подумал о том же самом, поскольку скомандовал:
– Гусев! Бегом за князем!
Козырнув, Сергей развернулся и быстрым шагом направился в сторону, в которой скрылся из виду подопечный.
Главное
– О чём задумался?
– спросил он полминуты спустя, не дождавшись от Кощея хоть какой-нибудь реакции на своё появление.
– Да вот, - медленно проговорил князь, - думаю, быстро эта лодья бегает али не очень?
– А-а-а...
– протянул Сергей и поправил: - Это не лодья. Это эсминец. Наверное. Только вот почему он задом к причалу встал...
– Гусев!
– перебил Кощей.
– Не позорься! Зад -- это у тебя! А у лодьи -- корма, - он вздохнул.
– Да... А на корме стоит кормщик...
– И рулит?
– спросил капитан после паузы.
– Бывает, и рулит, - покивал Кощей.
– Но чаще просто говорит, что делать и куда рулить.
– Вроде капитана, что ли?
– на всякий случай уточнил Гусев.
– Не вроде, а он и есть...
– князь опять вздохнул -- похоже, что-то вспомнил.
– Лучше кликни, вон, люда да спроси, быстро их лодья бегает?
Людом Кощей назвал стоящего на, гм, корме матроса в зимней шапке, бушлате и почему-то белых штанах. Сине-бело-синяя повязка на его рукаве наверняка означала, что этот конкретный люд не просто так стоит с умным видом, а выполняет важную боевую задачу. Как минимум -- не пускать на корабль кого попало и в случае чего звать начальство.
Прокрутив всё это в голове и похвалив себя за догадливость, Сергей огляделся по сторонам и, обнаружив приближающегося в сопровождении остальной группы и представителя особого отдела базы Командира, предложил князю немного подождать -- мол, Командир и выглядит при... э-э-э... представительнее, и вообще.
Строго говоря, Гусев был прав и осознавал это: о чём, к примеру, говорить спецсотруднику, пусть даже с невероятными полномочиями, но не имеющему бумажки, это подтверждающей, с командиром корабля? А капитану осназа о чём с ним говорить? Нет, если в пределах поставленной задачи, то найдётся. Однако задачу эту ещё надо поставить, так? И командиру эсминца со звонким, но, простите, намекающим названием "Железняков"*, сообщить о том, что он привлекается...
* Речь о герое песни "Партизан Железняк". Второй куплет этой песни начинается словами:
Он шёл на Одессу,
А вышел к Херсону...
Так что если кто-нибудь верит в приметы...
Вопреки Серёгиным опасениям (нет, в приметы он как не верил, так и продолжал не верить, однако некоторые совпадения...), и договорились без проблем,
Севастополь Гусеву не понравился. Ни тебе жаркого и в то же время ласкового солнца, ни оркестра на набережной, ни улыбающихся девушек в лёгких платьицах... Вместо всего этого сырость, холодный ветер и толпы бойцов и краснофлотцев, спешащих по своим делам. Девушки, правда, попадаются, но в форме, а не в платьицах, и вместо улыбок -- бесконечная усталость. Ну или решимость, как у тех зенитчиц, что прикрывали временную базу группы (а заодно и штаб, при котором её разместили).
Другими словами, к концу первого дня пребывания, который им выделили на обустройство и знакомство с обстановкой, Гусев готов был идти через линию фронта средь бела дня, в полный рост и парадным шагом. Лишь бы побыстрее добраться до виновников его нахождения в таком вот малодружелюбном месте.
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Кощей не обнаружил, что сарай позади отведённого им дома пуст, и не загнал в него не только страдающего капитана, но и остальных оперативников. Размяться.
А на следующее утро им поставили задачу, и думать о глупостях стало некогда...
Работа -- отдых, работа -- отдых...
В последнее время Сергей стал задумываться, что их жизнь чем-то похожа на жизнь обычных рабочих. Даже обучение достойной смены, как говорят агитаторы, присутствует: на задания они теперь ходят по трое -- сам Гусев, князь и кто-нибудь из новичков. По настоянию Командира. Да и присмотр за ними лежит не столько на князе, сколько на Гусеве. Благо оный Гусев за прошедшие месяцы кое-чему от подопечного научился ("Сам себя не похвалишь..." - проснулся внутренний голос).
Да, научился! А с помощью Кощеевых оберегов, случись что, не только сам выйдет, но и новичка вытащит!
Ну или "языка"...
Правда, тренировки между выходами по-прежнему князь проводит лично. Во всяком случае большую часть. Потому что занят. В новом пункте дислокации ему выделили отдельное помещение со столом и полками по стенам, и в нём он проводит всё время, которое не сидит с Командиром над картами и не занимается обучением "молодёжи". Почти всё время: иногда, чтобы, как понял Сергей, развеяться или если работа не идёт, он в компании когда Гусева с Пучковым, а когда одного только Гусева отправляется к ближайшей зенитке, с расчётом которой вскоре после прибытия ухитрился установить если уж не дружеские, то достаточно тёплые отношения. Начавшиеся -- кто бы знал!
– на почве интереса командира ("Командирши!") расчёта к древним славянам.
В тот раз у князя, создававшего очередную зверскую штуку, что-то не клеилось, и он решил проветриться. А заодно поучиться стрелять из стоящей рядом с базой зенитки -- чем-то привлекал его в последнее время этот вид вооружения. Позвав с собой Сергея -- Командир очень просил без сопровождения никуда с базы не уходить -- князь объяснил ему задачу, и они вдвоём неторопливо зашагали к цели.
Подойдя к обложенной мешками с песком (а может, с землёй) зенитке, Кощей кашлянул, чтобы привлечь внимание, выждал пару секунд и только тогда заговорил: