Товарищ Кощей
Шрифт:
– Гой еси, красны девицы!
За то время, пока зенитчицы пытались сообразить, что такого им сказали и как бы на это ответить, Сергей успел прокрутить в голове несколько вариантов этого самого ответа и в конце концов пришёл к выводу, что сразу послать не должны. Наконец их командир ("Командирша!") - рослый ("Рослая!") сержант ("Да ну тебя! Надоел...") с выбивающимися из-под ушанки коротко стриженными обесцвеченными волосами -- слегка запинаясь, ответила:
– И тебе поздорову, добрый молодец. Камо грядеши?
"Конец!
–
– Сейчас, что бы Кощей ей ни сказал, она ответит: "Вот и гряди туда!""
Однако князь тоже не лаптем щи хлебал и потому разразился длинной фразой на старославянском. При этом не обращая внимания, как у собеседницы медленно открывается от удивления рот. Когда же Кощей замолчал, командирша (хрен с тобой, обидчивый ты наш) несколько секунд смотрела на него остекленевшим взглядом, потом промычала:
– Э-э-то... я-а... и-извини...
Что именно она хотела сказать, узнать так и не удалось, потому что за спиной Гусева кто-то зарычал:
– Эт-то что такое?! Поч-чему посторонние на позиции? Я вас...
– Стоять!
Оборачиваясь, Сергей уже знал, что увидит. Точнее, думал, что знает. Потому что рычащий бас принадлежал не великану двух метров ростом и столько же в плечах, а плюгавому мужичонке из тех, которые метр с кепкой. Правда, щёки у него были неимоверной пухлости и командирский ремень на талии едва сходился...
Полюбовавшись медленно багровеющей физиономией рыкуна, Сергей повернулся к зенитчицам и тихо, почти шёпотом спросил:
– Девочки, а это кто?
– Капитан Бабасян, - всё так же заторможенно произнесла сержантша.
– Багдасар Бабкенович.* Командир нашей батареи, - она беспомощно оглянулась на Кощея: - А что это с ним?
* Персонаж вымышленный!
Хмыкнув, князь неторопливо подошёл к пузанчику, внимательно его осмотрел и повернулся к сержантше:
– Похоже, столбняк с ним.
– Столбняк?
– слабо удивилась зенитчица.
– А-а...
– на её лице отразилась судорожная работа мысли.
– А-а... А можно, ну, это...
– Прибить?
– пришёл к ней на помощь князь.
Сержантша замотала головой.
– Придушить?
– предложил Кощей другой вариант.
– Придавить?.. Прирезать?..
– Да нет же!
– всплеснула руками сержантша.
– Вылечить! Его!
– она ткнула пальцем в своего командира батареи.
– От этого вашего столбняка!
– Зачем?!
– опешил Кощей.
– Он хороший!
– Да?..
– князь, склонив голову к левому плечу, повернулся к статуе.
– А по виду и не скажешь...
– Правда-правда!
– заторопилась командирша.
– Правда, девочки?
Девочки вразнобой ответили, что да, хороший. Даже очень.
"Похоже, не врут", - подумал Сергей, разбирая долетавшие до него всплески чувств.
Явно занимавшийся тем же самым князь наконец хлопнул в ладоши и, когда зенитчицы умолкли,
– Хо-ро-шо! Я понял. Но! Остался один важный вопрос: а что мне за это будет?
Зенитчицы сначала замерли, потом начали переглядываться и, наконец, самая смелая, не уступавшая своей начальнице статями, но, в отличие от неё, натуральная блондинка, предложила:
– Как насчёт, - она сделала небольшую паузу, демонстративно облизав губы, - поцелуя?
– Никак, - покачал головой князь.
– Не интересно, - и пока возмущённая блондинка искала слова для достойного ответа, повернулся к сержантше: - Ещё предложения будут?
Та, прикусив губу, несколько секунд о чём-то напряжённо размышляла, а потом решительно, с таким видом, будто бросается с высокой скалы в воду, спросила:
– А чего ты сам хочешь?
Неизвестно, чего она ожидала, но всяко не просьбы научить стрелять из "огнеплюйной громыхалки". Потому что всё, на что её хватило после этого -- только вопрос: "Из какой?" Пришлось князю совершенно неприличным образом тыкать пальцем в зенитное орудие, рядом с которым всё и происходило.
Ещё минута понадобилась зенитчице, чтобы поверить, что этот странный тип не шутит, потом она наконец кивнула:
– Согласна!
– Капитан, слышал?
– тут же повернулся князь к "больному".
– Слишал! Я...
– Цыц!
"Лечение" пришлось повторить ещё дважды, прежде чем "больной" осознал, что всё всерьёз и что запрет на дикие вопли вступает в силу вот прямо сейчас. Немедленно. Потом комбат удивился, когда понял, что странных командиров интересует именно зенитка, а не личный состав расчёта. И добило его отсутствие у князя документов.
Но так или иначе, обучение всё же началось, и к тому времени, как прибежавший Пучков позвал князя с Гусевым на ужин, и тот, и другой уже могли зарядить орудие, навести и выстрелить. Причём Кощей, как подозревал Сергей, ещё и попал бы.
А на следующее утро во время короткого совещания, устроенного Командиром, князь выложил прямо на расстеленную на столе карту три куска чьих-то рёбер и заявил, что это -- новая разработка, которая нуждается в испытании. И потому было бы неплохо, если бы Командир отпустил его, а также Гусева с Пучковым, денька на три-четыре. Потому как надо бы понаблюдать. Ну, и "языка", понятное дело, принесут.
Вышли в тот же вечер, и вскоре после полуночи Пучков под чутким руководством Кощея воткнул первую косточку в землю на обочине рокадной дороги. Затем все трое отошли на вершину расположенного неподалёку холма, где и устроили наблюдательную позицию. И Гусев с Пучковым легли спать. А примерно в половине девятого утра началось...
Шедшая по рокаде румынская автоколонна вдруг встала. Точнее, встал возглавлявший колонну румынский танк. Почему -- с холма было не определить, но не из-за слетевшей гусеницы. Гусев вопросительно посмотрел на Кощея, но тот только пожал плечами: